Среди иссохших и седых
Камней, обученных полёту,
Мы говорим, но слов своих
Не понимаем ни на йоту.
И камни тянутся в зенит,
Дробясь чужими голосами.
Струной натянутой звенит
Стена вокруг и между нами.
От высоты щемит в груди,
Но тяготит земное лоно,
И рухнет башня посреди
Уже немого Вавилона.
Но мы достроим град греха
На груде брошенных развалин,
И не на год, а на века
Он нашим по́том будет явлен.
И в ночь при свете фонаря
Мы вновь помолимся колодам,
И жезл пришедшего царя
В фундамент лопнувший вколотим, –
И прежде, чем уйти, скрепя
Свои сердца, мы в поле голом
Младенцев наших черепа
О камни старые расколем.