Увы! Он вписать не сможет
ни в строки себя, ни в сердце.
Он слишком уж осторожен:
не он обувает берцы,
взбираясь со мной на крышу,
не он называет Рыжей,
к лицу опускаясь ниже...
И вот потому — не впишет
ни в строки себя, ни в сердце,
и вот потому — согреться
в его не могу руках.
Он любит.
А я — ?
Не так...