Когда льдом покроется Туул гол,
Когда Черный лес застынет, заиндевеет,
С того берега легкой свободой повеет,
И будешь стоять, как проглотивши кол.
Она моринхуром застонет в морозном воздухе,
Мутном воздухе,
чужом воздухе,
небытии.
Застрянет, и мелким семечком прорастет внутри,
Кристаллизуясь в бронхах при каждом выдохе.
Но не узреть, сколько ни вглядывайся в пустое.
Не добудиться того, кто притворился спящим.
И не лезет уже в тот самый долгий ящик
Всё, что откладываешь: незаряженное, холостое.
Когда льдом, наконец, покроется Туул гол,
Так и потянет пойти прямо по воде.
Зимовать, по большому счету, все равно где:
Мы – это мы,
здесь – это здесь,
"а стол – это стол".