Любимому Д.Фаулзу
В доме не было окон, а двери так плотно закрыты,
Что какие-то птицы разбились, просясь на постой.
Никого не впускал в этот мир, о, чудак деловитый.
А меня вдруг окликнул с порога так странно:-Постой.
И ему подчинилась, сама я себе подивилась.
Ведь никто в этом мире не смог бы меня укротить.
И морская волна возле ног обреченно забилась.
И меня он позвал, чтобы чаем в саду угостить.
А потом он роман свой читал, и в порыве экстаза
То взлетал к облакам, то валился на землю, шутя.
Что там было- не помню. Тонуло и Слово и фраза
В этой водной пучине. Кто был он? Старик и дитя.
Впрочем, это со всеми мужами однажды случится,
И затворники снова врезаются горестно в мир.
И закат там алел, и кружилась растерянно птица.
И какая-то тень все витала спокойно над ним.
Что там было еще? Ничего из того, что смущало
И тревожило нервы усталых и желтых писак.
Только птица вдали обреченно и дико кричала.
Он смотрел в эту даль, и я видела, как он устал.
Дар общения нам, как богатство и слава дается.
Мы бежим от него и в сочинительстве скрыться вольны.
Только призрак прекрасный над гением снова смеется.
- Кто она ? - я спросила, - Душа убиенной жены.
- Как могли вы? - Я мог, -повторил он, как горное эхо,
И расплакался вдруг, как ребенок, почуяв беду.
И я к морю бежала, и помнила снова про это.
Ночь прекрасной была, но я знала к нему не приду.
И сидел он один, и в саду, где усталые птицы,
Все взирали угрюмо, хранили покой свысока.
(Будет долго потом мне старик этот призрачный сниться.
И свечу погасила прекрасная в кольцах рука).
- Навести его, детка, - мне женщина тихо сказала, -
Я сама умерла, он невинен, он просто Старик.
И звездой обратившись,она мне во мраке мигала,
И забылся опять он в романах прекрасных своих.
Никого не впускал в этот мир свой чудак деловитый.
А меня вдруг окликнул с порога так странно:-Постой.
В доме не было окон, а двери так плотно закрыты,
Что какие-то птицы разбились, просясь на постой.
Старый стихотворец
Белый конь маячил за холмами,
Муза улыбалась свысока,
И к другим ушедшая с дарами,
Позабыла дева старика.
Он стоял над пропастью, немея,
И не зная, как же дальше быть…
И текло неумолимо время,
Не желая медлить и служить
Тем, кто так бездарно растранжирил
Годы-строки в немоте игры.
А казалось, так красиво жили,
Получали звезды, как дары.
Но фольга, потертая местами,
Мрамором нам кажется теперь,
Белый конь, манивший временами,
Станет самой крупной из потерь.
Там, где недописанны романы,
Их теперь, мой друг, не дописать,
Только все нелепые обманы
Нас влекут к фантазиям опять.
И смеются дерзко молодые,
И хрипит, хмелея, пародист.
Белый конь всегда летит к мессии,
Крысолов приходит, берегись…
Берег тот все ближе и роднее,
Дева в белом машет в тишине.
Пустота, никто теперь не смеет
И окликнуть, где-то в вышине
Только лик забытого Пилата,
Только пропасть, и уже пора,
Дикая охота виновата,
Что кошмаром кончилась игра…