Вновь сны без радости и красок,
И ночь берёт её в свой жуткий плен,
Где нет имён, где люди ходят в масках,
Где прах её извечен и нетлен.
И в мире этом хладном и бездушном,
Алиса в своей прелести одна.
Она с судьбой своей смирилася послушно,
Не быть счастливою, любовь её мертва.
Осенний дождь ей раны не омоет,
Не принесёт тепла рассветная заря
И очи ясные печаль её сокроют,
Во мглу туманную несмело уводя.
И слышится во тьме тяжёлое дыханье,
Как будто губ её коснулся лёд.
Алиса шепчет, приходя в сознанье, -
«Любовь меня когда-нибудь убьёт».
Сердечко ёкнуло, пронзённое тревогой,
Будет гореть она на адовом костре,
Извечно будет дева одинокой,
Она – лишь пешка в этой дьявольской игре.
«За что терзаешь ты меня, проклятый?
Чем провинилась я перед тобой?
Иль ты души моей желаешь, враг заглятый?
Возьми её, знать так предрешено Судьбой!
Возьми же мою душу! Ну, смелее!
Не медли, я устала ждать.»
Алиса, ощутив прикосновенье,
Вдруг вскрикнула не в силах продолжать.
Уста горячие сомкнула, одолевая в теле дрожь,
И что есть мочи закричала: «Ты лжёшь, проклятый! Лжёшь!
Молчи! Не говори ни слова!
Я не желаю слышать голос твой.
Меня к греху склоняешь снова,
Не стану я твоей рабой!»
Лица девицы губы алые коснулись,
Он руку тянет к ней из темноты.
Он! Тот, кто со Смертью соревнуясь,
Переворачивал могильные кресты.
Алиса отстраниться хочет, но напрасно,
Ком в горле ей мешает закричать.
А незнакомец лишь взглянул на неё властно,
Будто повелевая жертве замолчать.
«О, Госпожа ночи, ты слышишь зов теней?
Они зовут к их танцу присоединиться,
Влекут манящей тысячью огней,
Где под ногами лунный свет струится.
Мы лёгкой дымкою в тумане растворимся,
Пускай сжигает тело солнца свет.
С запретами и страхами простимся,
Забыв о боли – больше её нет.»
В объятьях страстных он её сжимает, -
В окно врывается безжалостный рассвет.
Покорно ласки смерти принимая,
Алиса тихо шепчет «Да» в ответ.
Луч солнца тел сплетённых бережно коснулся,
Лозою виноградной оплетая нежно.
Увы, им больше вместе не проснуться,
И пламя жаркое стало им одеждой.