****
Просторная комната. Смотрю из окна. Далеко внизу вижу знакомую… или знакомого?...
Вот я уже в каком-то полутемном продуктовом магазине. Ночь. Что я делаю в магазине ночью?
****
Мост. Знакомый с детства двор. Там есть проход на другую улицу. Где-то здесь. Мельком взгляд на дом. Здесь когда-то жила прабабушка. Старые, почти черные бревенчатые стены, какие-то косые наличники. Вот тропинка. Ворота. Длинный забор. Вдоль него.
Грязь, грязь, грязь. Грязь. Бегу.
Грязь. Серо-зеленая. Черно-желтая. Липнет к ногам, но я бегу. Голые деревья, серое небо. И никого вокруг. Почему же страшно? Кто сзади?
Вон дома. Откуда они там? Какие-то развалины. Доски торчат из полусгнивших стен. Разве это дома? – приют убегающей душе, ищущей хоть какого-нибудь пристанища. Скорее в дверь. Комнаты, комнаты, комнаты. Голые стены, трухлявая мебель. Окна. Кто здесь??
****
В окно, вернее, в форточку вплывают чьи-то удивленные детские голубые глаза. За ними следом по очереди еще три лица. Меня нисколько не смущает, что кроме лиц нет ничего, но само появление этих четырех и как-то связанных со мной существ вселяет смутную тревогу и желание выпроводить их обратно в окно. Руками, не говоря ни слова, как воздушные шары, я их буквально выталкиваю на воздух. Серое небо на какое-то мгновение заглядывает в серую комнату. Но почти сразу четыре лица настойчиво втискиваются обратно. Уже смиренно встречаю я их в комнате. До сих пор мне не ясно, кто или что это? Но интерес какой-то вялый, почти отсутствует. Зато понятно, что какие бы усилия я ни прилагала, чтобы удалить их, это ни к чему не приведет.
****
; Иди, омойся этой водой, тебе нужно приготовиться…
Что это? В руке у меня небольшой флакон. Вода. Как я должна с ног до головы омыться этим количеством – меньше половины стакана? Наверное, хватит, раз ОНИ говорят… Рядом три подруги. Смотрят с сочувствием и пониманием. Лиц их не вижу, но знаю, что подруги. Нас четыре. Больше никого. Какие-то серые тусклые одежды, всё поблеклое, выцветшее.
Грусть и тоска то нахлынут, что ПОРА, то уступят место спокойной рассудительности. По шагам представляю, как я пойду в старую ванную, буду мыться, тщательно экономя каждую каплю из флакончика. Потом, оказывается, мне с себя нужно будет собрать всю жидкость и поместить ее обратно в пузырек. Зачем? – чтобы ПОТОМ, когда настанет ИХ ЧАС, они бы омылись этой жидкостью. Становится как-то противно, брезгливо, странно, но мысль, что так НАДО главнее всех остальных – и я покоряюсь.
****
Пыльные окна. Старое кресло с таким же старым пледом, в который кутается дряхлая, сморщенная, очень исхудавшая старуха с усталым лицом. На ее груди какая-то истрепанная картонка с цифрами… 115… Да это же я!?
Зачем ВЫ обманули меня? Почему каждый раз, когда должен был уйти кто-то из них, вы говорили мне, что была моя очередь? Заставляли меня вновь и вновь готовиться в последний путь? И вот сижу я, одинокая старуха ста пятнадцати лет… Зачем я так долго жила? Почему пережила всех? Чья это воля или прихоть? В воздухе висит отчаяние, страх – неужели и дальше?.. И я сама на себя истратила всю воду из того флакончика!.. а как же они? Никакого ответа. Тишина. Серый пыльный дом, затуманенные оконные стекла. Старуха в кресле с картонкой на груди.
****
Просыпаюсь? Какое-то полусонное состояние… хочется вырваться из этого сновидения… но оно затягивает обратно, не дает выпутаться из липких потных сетей…
****
Бурная вода. Катунь. Обломки льда кружатся в водоворотах. Скользкий непрочный берег. Какие-то люди толпятся тут же, торопятся. Мой ребенок поскальзывается и падает в кипящую пучину. А-а-а-а! Руки в воду! Где ты???? Этого не может быть!!!!!!! Только не с ним!!!!!!!!!! Головка показывается из воды – вот он! Хватаю? – и просыпаюсь…
****