Мне самосохраненье - неизвестно,
а в камере храненья - только боль,
я заплатила за нее - ноль-ноль,
и вот гуляю в городе чудесном!
Наш самолет остановился в Мире!
Он - перво-камень! Рим гудит - в мешке!
Где мертвых душ великие храмины,
там анонима прячут в посошке.
Три Рима - в мире! Хоть в дыре - хранимы!
С моей ничейной странною звездой,
как с Гоголем, гуляю по могилам,
как в бездну - в них, как возвращаются домой:
как в рану чрева, как снимать квартиру,
профессор в интерьере, в Риме - рам,
волчица Анна - мама, Данте в титрах
и рай цыган, и прокуратор - в Ватикан.
Иосиф Флавий хочет быть любимым,
двойных гражданств хребет, тройных химер
Великий Рим. Остановитесь с Римом!
Но Мир - молчит - в прерогативе вер.