Бузинный эль

Георгина Мефистопольская
                Сэр Джон Бэксворд пил шотландский эль
                А к вечеру сильно устал.
                Он упал под ель, как будто в постель,
                И там до Пасхи проспал!
                ("Мельница")



Вивиан Бэксворд не гасит свет
в башенной вышине.
Джона вторую неделю нет
в мире и на войне.
Шёлком поверх льняных ячей
ровно ложится гладь.
Вивиан ждёт – потому что ей
страшно его не ждать,
слушает окрики патруля,
смотрится в тишину…

Джон, возвратившись от короля,
спит, приобняв жену.
Топот, и лай, и огонь, и звон
не потревожит их – 
сладок был ужин и крепок сон,
сваренный на двоих.
«Каждый, кто бродит вокруг – незван,
вон, чужаки, с крыльца!
Где-то в канаве лежит болван
тряпочный без лица,
свитой волчиною окружён,
сжал в кулаке вьюнок –
гляньте: не ваш ли сэр Бэксворд Джон
дрыхнет без задних ног?»

Так из надлома сочится падь,
шрам облекая весь –
долго и весело Джону спать,
даже проснувшись, здесь.
Видела радужная форель,
спрятавшись за волной,
кто приготовил медовый эль
с миртой и бузиной.

Вивиан слышит: её дитя
ощупью ищет свет.
Вот повитуха вошла, кряхтя,
Джона же нет как нет.
В комнате крутится мошкара,
ноет и застит взгляд…
Вивиан кто-то прислал вчера
яблочный мармелад,
приторный – слипшиеся слова
не уложить в рассказ.
У повитухи из рукава –
мазь для ребячьих глаз…

Вивиан, где ты? ему всего
миг один, вдох один…
На руки Бэксворд возьмёт его
и улыбнётся: сын, -
и, забродившее забытьё
выхлебав, будто мёд,
локон зелёный со лба её
бережно отведёт.