Ты прима. Это видно и без грима.
Орлицы взгляд и властность Клеопатры.
Величие твоё неоспоримо,
И нет таких, как ты, в Большом театре.
Не встретить на афишах твоё имя,
А о билетах и мечтать не стоит,
Как контрамарки, раздают своим их,
Но нет своих, и билетёр в запое.
А я в твоём спектакле - где массовка,
Как мебель из картона - шкафа вместо.
В нём занавес играет роль весомее –
Он начинает и кончает действо.
Я стол. Иль даже стул. Не тот, блестящий,
Что б троном Королевы называться,
Стул, для кого зады шутов за счастье,
Который из фанерных декораций.
И ты из тех актрис, чьё появление
Дыханье затаив, все ждут, как милость,
Но занавес упал, а все в волнении -
Так что, она совсем не появилась?
И, вдалеке от спешки повседневной,
В обличьи клина журавлиной стаи,
Великий Архитектор всей Вселенной
Боясь дышать, за сценой наблюдает.
И видя войны, катаклизмы, смуты,
Лоб хмурит от досады напряжённо,
Что полные желания минуты
Пытаются испортить чьи-то стоны.
Из-за кулис, застыв от вожделения,
Прикрыв рукой глаза от рампы света,
Я молча жду, когда воздушной тенью
Ты промелькнёшь под гром аплодисментов.
Но нет тебя. А там, в лощине сонной,
Где переходят в морок жизни грани,
Витает Дух Принцессы нерождённой,
Не ведая ни боли, ни страданий.