Из мглы он выскользнул, но снова
Темь округлилась на зрачке:
Длиннее ночи нету слова
В его протяжном языке.
Он так лелеял муку мрака,
Принадлежа ей наповал,
Но как последняя собака
Ее границы поливал...
И – тщетно – если он захочет
Быть там, где вольно дышит мир:
Ему пустыня напророчит
Совсем иной ориентир,
Сознанье вычистит до пляса
С разбитой напрочь головой,
И смрад отравленного мяса
Прикроет спутанной травой...
Тогда – не лучше ли укромно
К земле растерзанной припасть,
И ждать, пока твоя утроба
Навыверт вывалится в пасть,
Стирать оставшуюся память
И отрезвлять себя бедой,
Чтоб вновь в душе не перебавить
Соленый привкус кровяной.
...Он лижет черный холод влаги,
Давясь стеблями чабреца,
И два огня горят в овраге,
Стекая с волчьего лица.