Когда нас не станет,
Пусть выстроит память
Из наших обломков
Гранитный редут.
Он бакеном будет
Житейскому морю,
Он берег сыпучий
От бури укроет,
Когда он исчезнет,
Как ветхая Троя,
Иные герои
На смену придут.
* * *
Всё менее тревожит ум
Судьбы полуденное благо.
Всё более в душе отваги,
Переступив дрожанье струн,
Под утро погрузиться в ночь,
В приливы нового начала,
И плыть к тишайшему причалу,
Где волны истекают прочь…
Нет более иных забот,
Чем, ощутив земное устье,
Судьбы пленительное русло
Пролить в грядущий неба свод!
* * *
Сыну
Вот умру я поутру,
И душа моя, как птица,
Сквозь заплаканные лица
Встрепенётся на ветру.
Все со двинется громоздко
И расступится пред ней.
Ты оплавь кусочек воска
В память о душе моей!..
Злых познавшая и жадных,
Она, добрая, простит,
А наступит время жатвы,
Не предаст, не возопит,
Засвидетельствует тихо
В адрес Страшного Суда,
Что хватила много лиха,
Но желает всем добра.
Потому-то утром рано,
Когда будет сорок дней,
Ты оплавь свечу, как рану,
В память о душе моей!
* * *
Птица пролетела
Причина смерти не ясна,
А он уже ушёл из жизни.
О нём молчит молва и тризна.
Такого птица унесла.
Упал в продавленный проём,
Упал легко, как сна насельник,
Не по любви, не в понедельник,
Не вынужденно, не в наём.
Он просто вышел из себя,
Разъял на прошлое и завтра
Полупустых видений царства...
Его невольные коварства
Простим, любезные друзья!
* * *
Мне не верится, не понимаю:
Отчего наше мудрое тело
Постепенно касается края
И уходит в иные пределы.
Обмирает светильник душевный,
Осыпается вереск духовный.
Мы летим, как корпускулы, в небо,
А вокруг только пусто и ровно.
Кто со мной? – Никого…
Друг за другом
Мы расходимся жить после жизни,
Покидая приличия круга,
Как невольники собственной тризны…
Феофан, изограф из греков,
Поглядев на икону Рублёва,
Как-то молвил: Красиво всё это!
И ушёл, будто стаяло слово…
Так и мы, уходящая стая,
Покидая пределы друг друга,
Выгнем руки, как мачты в тумане,
Сложим думы, как вещие струги.
* * *
Право победы
Плеть инвалидная дОльней удавкою,
Болью пошаговой, сладкою травкою
Мускулы сердца заставила прятаться,
Словно пяту Ахиллесову пятиться.
Пятится мощь, как гривастая конница,
Пятится сердца крылатая звонница,
Вводится в кровь дорогая таблетка –
Дурь Эскулапова, пьяная, меткая.
Волей, победным щитом позолоченным,
Дурь отражаю, скользящую в очи.
Не растерять бы, как в храме записочки,
Мысли, с которых не всё ещё вычитал.
Тело, не плачьте слезою непрошенной,
Лица друзей выкликая из прошлого.
Радуйтесь, тело, в дуэли со временем
Смерть – это наша победа над бременем!
* * *
Смерть весельчака Хэма
Когда писатель умирает
И гасит солнце за собой,
Тьму подземелья освещает
Посмертный венчик золотой.
* * *
В подножиях Килиманджаро
В солончаковой белизне
Людей истерзанная пара
Встречала смерть наедине.
ОстОв поникшего пегаса
С эмблемой на капоте «Ford»
Застыл, как выброшенный разум,
Припав на выломанный борт.
Он ранен был. Она старалась
Его отвлечь надеждой дня.
Когда надежды не осталось,
Он просто вышел из себя,
Разъял на прошлое и завтра
Вольнолюбивую спираль,
Вверх по верёвочному трапу
Спорхнул в неведомую даль,
И в серебристом вертолёте,
Исчез за вереницей гор,
Ей поручив разбор полётов
И Ford`а выломанный борт...
* * *
Последний полёт
Пора любезного застолья
прошла.
Отныне путь лежит
Тропой извилистою к морю,
Где времени волна шумит.
Блуждая в мглистых поворотах,
На шум волны скользя во мрак,
Ты скажешь:
Бегал, как по нотам,
Что ныне мерить каждый шаг?
И над скалой расправив крылья,
Вдохнув озон до самых пят,
Ты выгнешь перистую выю
И скажешь крыльям:
Пусть летят!
* * *
На небосклоне перемен
На небосклоне перемен
Пригрело солнце краешек,
И мы, срывая сладкий плен,
Верхом на льдинке тающей
Летим по склону, кто куда,
Восторженные, смелые,
В морозный утренний туман
Пары пуская белые!
Но оседают на песок
Ледовые шпалеры,
И жизни дольний поясок
Уже не по размеру.
Так мы на дно житейских вод,
Зарёванные ближними,
Уходим в траурный поход,
С живой прощаясь жизнью…
Вновь наступает долгий плен.
Не ощущая бремени,
Мы, тайные до перемен,
Лежим под спудом времени.
Нам снятся дольние миры,
Восторженные, смелые,
К нам поднимаются с Земли
Паров квадриги белые!
Порой мелькнёт, как невзначай,
Сень отчего порога,
И маточкиного молочка
Прольётся тень от облучка!..
О том и слава Богу.
* * *
Идти на «Вы», куда, зачем?..
«Самое жалкое – потерять мужество умереть и не иметь мужества жить.»
Луций Анней Сенека
Стареет тело с головы,
Белеет, шелушится.
Что морщить лобные бугры,
Ты знал, что так случится.
Ты шёл «на вы» всегда, везде,
Приемник лучших ран!
Так челн, сгорающий в огне,
Не видит дна изъян.
Но время шло. Трубил трубач,
И падал мокрый снег.
И кто-то крикнул: Плачь, не плачь,
Его уж с нами нет.
Его распахана межа,
Одежду съела моль,
На ранах, как немая ржа,
Лежит потомков соль.
Да, обольстителен недуг
Седого смельчака!
Вокруг одно - бурьяна луг
И хруст солончака...
* * *
Сезон одиночества
Нет ничего красноречивее смерти,
сама же смерть облечена
в таинственное безмолвие.
( митр. Анастасий)
По гальке прибрежной, полИтой
Идёт человечек-душа,
Житейской волною прибитый
К последним своим рубежам.
Он был восхитительно сильным,
Служил Архимеду плечом,
А ныне разящий, мобильный
Его номерок не при чём.
Глаголом мышцЫ протеиновой
Он рушил и складывал мир,
Себя возомнив Аладином
С клокочущим джином внутри!
Былые товарищи чинно
По праву порядка вещей
Вослед ему слизь аладиновую
Марают теперь на кресте.
Ему уже не обернуться,
Не крикнуть: Довольно, друзья!
Он тихо в туманное утро
Уносит гривастое «Я».
Как странно, как необъяснимо,
По гальке прибрежной, сырой
Уходит поверженный инок,
Былых бастионов герой.
* * *
Призыв
Давайте поверим в чудо,
Из смерти истяжим рок!
Кто эти чёрные судьи,
Что заседают впрок?
Отыщем спасенья протоку,
Новой судьбы череду.
Змейкой степной, одинокой
Круг разогнём в дугу.
Расправим бумажные крылья!
Из ветхой зАлы судЕй
Сквозь атомы перекрытий
Последуем ангелу дней.
В дорогу!
И будь, что будет.
Нас уже не устеречь.
Пусть околЕсица* судит
И рубит земное с плеч!..
В дорогу, друзья, в дорогу,
Бойтесь исчезнуть вдруг!
Отыщем спасенья протОку,
Дней расплетая круг.
*околесица – окольный путь, узкая дорога
* * *
Говорят, моряков хоронят в море
Говорят, моряков хоронят в море,
Рыбам трапЕза, Нептуну хвала!
Встретиться с морем – это не горе,
Русалка влюбилась и позвала.
Смотрю на тельняшку, а сам сожалею,
Что не пришлось при жизни воспеть
Море неровное, ветры на рее,
Жизни дырявую старую сеть.
Я – не моряк и закон не нарушу.
В жизни была мне тельняшка мала.
Бога любил я сильнее на суше,
Да и русалка не часто звала.
В зАводь причала тишайшею гостьей
С неба моя покатилась звезда.
Волны сомкнулись над нею, как мостик,
Пусть себе тихо касается дна...
Встану на мостик седым капитаном,
Жизнь завершая в назначенный час.
Звёзды морские - друзей караваны
в море житейском,
память о нас.
* * *