Мой сын давно в мирском угаре,
Забыв о доме и отце,
всё ищет счастье в дымном баре
с хмельной улыбкой на лице.
Дешёвой мудростью вульгарной
Бездарных и пустых кутил
И бранью улично-базарной
Он сердца голос погубил.
Я виноват пред ним, не скрою.
Не смог от мира защитить.
Отцовской твёрдою рукою
От лжи и подлости прикрыть.
Его учил я быть отважным,
Правдивым, честным и простым,
Естественным, неэпатажным
Душою вечно молодым.
О Боге помнить, чтить заветы,
Любить людей, мать и отца,
Душе своей давать ответы,
Не пряча от неё лица.
Хотел помочь ему во многом,
Своим наукам обучить.
Но, очевидно, педагогом
Мне не судилось добрым быть.
Жизнь всё поставила на место.
Меня, его и жалкий мир.
На лжи замешанное тесто –
Духовный антиэлексир.
Его хотя бы раз вкусивший,
Навек становится больным.
Сознанье вирус поразивший
Заполнит тело, словно дым.
Мой бедный сын! Судьбы заложник.
Твой Дух навек тебя проспал.
Ты трезв, но пьян, как злой сапожник,
Что вроде спасся, но пропал.
С тобой и что-то во мне гибнет.
Прости, не смог тебя спасти.
Моё раскаянье настигнет
Меня стрелой в конце Пути.
Но всё не так уж и фатально.
Не стоит плакать и грустить.
Всё в мире этом гениально,
И учит нас: любить, понять, простить.
Сумеешь ты сию науку,
Пройдя страдание, постичь –
Врагу протянешь дружбы руку
И скажешь свой короткий спич:
«Мы все на свете дети Бога,
Его мы познаём в игре.
Своя у каждого Дорога,
Петляющая по горе.
Но все они ведут к вершине,
Лишь злой окажется на дне.
Напиток мудрости – в кувшине.
Отыщем истину в вине!».
С тобой мой сын мы как актёры,
В комедии играли роль
И только боги-режиссёры
Решат, кто шут, а кто – король.