Ну что мой друг? Вы вляпались опять?
Извольте высказать предположенье!
Из-за нее не можете вы сударь спать?
О, да! Как мне знакомо Ваше положенье.
Прошу простить меня, но все же!
Хочу предупредить Вас я о том,
О чем вы знаете давно уж тоже.
Хоть оставляете детали на потом.
Нет не в упрек! Скорее в рассужденье.
Милейший, лицемерить не к лицу.
Вводить не стоит в заблужденье
Наивное дитя, как милую овцу.
Хотя скажу, признаться откровенно
Мне все равно и выбор делать Вам.
И все пройдет не сразу, постепенно
И зарастет на сердце юном шрам.
Но милый друг, подумайте Вы сами.
Любить одну, в постель идти к другой.
Какими же на мир Вы смотрите глазами?
И как храните Вы в душе покой?
Не думали ль вы сударь на минутку,
Как им двоим делить Вас одного?
Они всерьез страдают, не на шутку.
Не мучает ли совесть самого?
Идешь к одной за похотью и страстью,
Другой клянешься в верности на век!
Обоим платишь той же мастью.
Пойми, не должен поступать так человек!
Заткнись, уйди тебя я не желаю слушать!
Ты лишь видение, призрак совести моей!
Не знаешь, как бывает сложно рушить
Желанья плоти и души гнилой своей.
Люблю двоих! Не знаю, что уж делать!
И зла я не желаю никому из них, поверь!
Я не смогу с собою что-то уже сделать.
Ты должен знать, что я еще не зверь!
Я знаю, поздно…Время не вернуть назад.
Но участи для них такой я не хотел.
И для меня уж нет дорог ни в рай, ни в ад!
Огонь в душе давно уже дотлел.
Да! Я убил одну из них в ту ночь!
Не знаю, что уж на меня тогда нашло.
А я ведь так хотел от нее дочь…
Теперь уж кроме боли все прошло.
Ты не подумай, я ее действительно любил!
Она была как роза в девственном саду.
А я придурок! Взял ее и погубил.
Теперь покой я точно не найду.
Не знаю, совесть как тебе сказать.
Я не маньяк, но сердцу не прикажешь.
Ее другой хотел себе забрать!
А я сказал, что ты в могилу ляжешь!
Если не мне, то лучше никому.
В ту ночь решил забрать ее навеки.
Быть честным, больнее было самому.
Смотреть, как льются теплые рябиновые реки.
Тогда я думал, что наконец освободился.
Но все не так сложилось, как хотел.
От мира от всего я вовсе оградился.
Но горе утаить я не сумел.
Тогда вторая стала мне отрадой.
В нее как в омут с головой нырнул.
Но память юности стала мне преградой.
И было уж, с дороги я свернул.
Она меня спасла и от печали и безумства.
Согрела добротой и чистотой своей.
Как северных морей маяк зажглись и чувства.
И стала для меня женой и музою моей.
А то, что я на кладбище порою прихожу,
То лишь вины моей печальны преткновения.
И на скамейке мокрой подолгу я сижу.
Пытаясь вспомнить теплые мгновенья.
Грехами переполненная чаша искупленья
Я не святой и совесть мне не есть полезной.
Хоть не избавился от тяжести смятенья,
Но знаю что рассветы наступают и над бездной.