Развязались шнурки, он нагнулся,
У ботинок заметил монету.
Эту? – спросят потом у поэта,
Стойку бара залившего светом
Элегической пьяной тоски.
Он очнулся, и в чьих-то ладонях
Вдруг увидел кружок амулета,
В нём – рельефную живость портрета
Той, что в нём умерла этим летом…
До сих пор он её не хоронит.
…Ноне осень, листом облетела.
Бродит, скатертью жёлтой и прелой,
Вёсен муза, тиха и несмела…
Помнишь? - спросит, да где ему, ныне!
Вот, предзимье уж белит виски.