Если юность сжигать, то точно не в этом месте -
грешников столько же, сколько в глубинах ада.
Делаю залп, допиваю коньячные двести
за ту, измазавшую меня помадой.
Ей - любовь на всю жизнь, ну, или на ночь хотя бы,
мне - напиваться, видя повсюду ****ство.
Я попадаю в дождливый, холодный октябрь,
когда в такую реальность вонзаю взгляд свой.
Парень воет: "Танцуй локтями!".
Стою.
Тем паче рад быть недвижим в ярких сплетеньях света.
Горе искусству!
И я уж практически плачу,
а Бах бы умер с минуту послушав это.
Чьи-то дети, шибаясь самой различной дурью,
делают годы юности тенью смерти.
Я представляю, как мой, неродившийся, дует,
и как таблетку спидов между пальцев вертит.
Грусть моя на углях зрачков у снующих пьяниц.
Волчьи завыл я в стае,
навзрыд,
и что-то
делает каменным мой алкогольный румянец...
Я каменею
с каждым залитым шотом.