Пройдут года.
Пройдут года и милые девчонки
среди бумаг найдут наверняка
мои стихи – тетрадки очень тонки!-
вздохнёт душа в строках черновика.
И сквозняками фраз во тьме
взметнувших,
лучами слов печально и легко
к их юным душам тихо прикоснувшись
я выльюсь вся – осядет муть на дно.
И горький сок упавших спелых вишен
разбудит в них лучистое вино
и станет он задорной, новой книжкой,
которой не написано ещё...
12.04.91 г.
Вспоминая бабушку.
Кто сказал тебе будто бы можно
жить, не трогая сердце своё?
Жить спокойно, легко, осторожно -
равнодушное пряча лицо?
Не метаться за тенью любимой,
не молится всю ночь у окна
и не прятать под краской седины,
задыхаясь от песни звонка.
Кто сказал, кто тебя успокоил,
кто убрал этот привкус беды?
Голый разум? Он точно достоин,
победив все желанья твои,
усмехаясь, не рваться в герои
ради юной и глупой любви.
Скучно жить не бросаясь на льдины,
что бы души ослабших согреть.
Отдавая не всё - половину! -
не гореть, не светить, а лишь тлеть.
Прикасалась тихонько к лучине,
и качала седой головой:-
"Думай, деточка! Той половине
не сиять путеводной звездой".
19.04.81 г.
Без узелка.
Н. Генераловой.
Опять от счастья далеко
петляет жизнь твоя шальная.
Одна. И рядом никого –
ты в чай сухарики макаешь.
От умных книг прогнулись полки -
но женская душа странна! –
она по ним, как за иголкой
летит без узелка - легка!
Что плакать? Слёзы от рожденья
до наших дней довольно лить.
Затянуто твоё прощенье
не на года - читай! - на жизнь.
Пусть обижается победа -
ей не живется у тебя.
Лишь мудрость кружит
новым следом
и хмурится в углу душа.
Опять работа - песни, съезды,
компьютер, кофе и вино -
и у веселого подъезда
приятелей полным-полно.
Стремится ночь звездой прощальной
иные двери приоткрыть,
но жемчуг для нарядов бальных
ещё не время ей дарить.
31.10.05 г.
Я слышу твой голос.
Я слышу твой голос.
И ещё минутку мы рядом.
Зачем поправляю волос,
встречаясь с веселым взглядом?
Зачем спешу, зачем тороплюсь
рассказать тебе самое доброе?
То задумаюсь, засмеюсь,
то загрущу надолго я.
Твоя не зажжённая сигарета -
второпях забытые спички!-
сидеть бы до самого рассвета,
забыв про дела свои и привычки.
Но ты уходишь. Уже сейчас.
Гляжу и гляжу в твои глаза.
Какая сила разводит нас?
Кому на встречу несёт меня?
Рубцовск 10.02. 1973 г.
Голубка.
Хищники замерли.
Сужен зрачок,
мышцы играют.
Им невдомёк,
кто проиграет.
В борьбе
человека и зверя
победа ясна.
Разум всегда сильнее –
победа моя!
Но здесь - сила пасует!
Взор голубиный колдует,
сплетаются руки - крылья
и побеждает не сильный.
Какое счастье -
упасть пред голубкою ниц
и в плен её сдаться!
Хоть всё
чем голубка может
сражаться -
пушистые копья ресниц.
05.12.83 г.
Синему зайчику.
В. Чернову.
Куклы не умеют говорить
и молчит мой зайчик гуттаперчевый.
Жаль, что ничего не изменить
из того, что, знает он, доверчивый.
Глупенький, ты помнишь имена
тех, что за уши тебя таскали.
При тебе все сказаны слова,
при тебе печали оживали.
Лампы свет, домишки за окном.
Старый Бийск вздыхает приглушенно
чуть качая жёлтым фонарём -
безразлично, тупо, отчуждённо.
Зайка,зайка маленький,доверчивый!
Заметает снег моё окно.
Синий зайчик - зайчик гуттаперчевый -
знает и не знает ничего...
10. 02. 1973 г.
Пускай теряет кто-то силы.
Пускай теряет кто-то силы.
Не верить в счастье? Чепуха!
Ты впаян в жизнь. И до могилы
желанье «быть» - твоя звезда!
Быть до конца таким, как прежде,
таким, как здесь - всегда, везде!
И ослепительной надежде
не дать угаснуть там - в себе!
Потом на чистые снега,
как разноцветное сиянье
двух ангелов пришлет душа.
Ну а пока – гори звезда
неутоленного желанья!
1980 г.
Вновь метель за окном.
Вновь метель за окном
заклубилась клубком.
В легкой курточке
меховой
я летела к тебе
просто так – налегке -
непогода была ерундой!
Но горело табло.
Разрывало оно
нити нашей вселенской
любви.
По причине пурги
погасили огни
и на поле убрали флажки.
Стюардессы прошли
и пилоты ушли,
пассажиров отправили
спать.
Что мне делать скажи?
О, судьбы виражи!
Где оленью упряжку достать?
8.3.1980 г.
Ночью лунной.
Ночью лунной душа человека
вдруг очнувшись уходит от всех
по извилистым улочкам века,
сквозь бесшумно струящийся
снег.
Всё отбросив, уходит по следу
невесомой и хрупкой мечты,
улыбнувшись печально рассвету
сквозь неясные зыбкие сны.
Ночь уходит и с нею исчезнут
обещания, запахи дня.
Только лунная, зыбкая нежность
не покинет уж больше меня...
26.01.1979 г.
Приближается новая эра.
Давно без праздника живу
и страшен мусор вечных буден.
Скажите к худу иль добру
рокочет беспризорный бубен?
Скажите к худу иль добру
разумная несётся эра,
рождая на слепом ветру
лишь глупости одной примеры?
Богине мраморной без рук
чем слёзы вытереть отныне?
Уже не в счёт сердечный стук.
Среди камней
Христос в пустыне.
Спокойный нарушая день
лишь асимметрия у края
ломает Формы Новой тень
и никого тем не смущает.
Приблизилась новая эра -
чужда ей забытая мера
былой гармоничности.
Боже!
Напомни нам, Боже,
о личности. Иль личности
вымерли тоже?
12.02.1990 г.
Поэту Сергею Озерову.
Непонятые вы по городам бредёте
не толпой – по одиночке.
Улыбчивою шуткою порой
перевязав израненные строчки.
И те живут и нарушая меру
приличия, условностей, табу
соединяют тонко и несмело
реальность и незваную мечту.
Так не устроен ваш домашний быт!
И сами вы до странности домашни.
Ваш ужин незатейливый прикрыт
черновиком потерянным. Вчерашним.
Проходите и дышит рядом – бездна.
и под ногами плавают миры.
В кромешной тьме наивно и безгрешно
горит огонь восторженной души.
Затих внизу бессильно город сильных.
К душе поэта не найти ключа!
Ерошит ветер сложенные крылья,
уносит ветер скучные слова.
Но в суете - изменчивой и шумной -
глаза ликуя иль слезой блестя -
в любой толпе невыносимо умной! -
неумолимо выдадут тебя.
09. 08. 05 г.
Нашему маленькому принцу.
К. Данику.
Сверкнула пуля. Страсть в сердце.
Убит. Иль ранен?
Открылась дверца
в покои Розы -
хозяин барин!
Вновь серенады, слова и позы -
нам ржавой Розы смешны угрозы!
Бинтуют сердце пустые сны
и сквозняками по ним... мечты.
Духи,конфеты, цветы мимозы -
их дарит новый поклонник Розы -
летит волнуясь опять к вершинам,
которых напрочь не видим мы -
но вместе
с сыном летим, грустим...
14.12.02 г.
Бабушки Кати посвящается.
Не торопясь, уверенно морозною порой
старушка незатейливый клубок мотает свой.
Подтягивая пальцами, разглаживает шерсть,
о внуках малых думает. Трещит спокойно печь.
Стручки гороха старые, листки календаря
пушистыми котятами раскиданы с утра.
Над печкой тени-призраки весь вечер обитают.
Ромашкою и мятою засушенной играют.
У стенки, на кирпичиках просохшие пимы,
за пыльными окладами бумажные цветы.
Синеет ночь за стёклами. Холодных звёзд огни.
В полях метели кружатся. В округе ни души.
Уже внучата сонные, забыв про пироги,
одев рубахи чистые на печку заползли.
В пристенке под соломою кудрявый спит телок.
За дальними овинами голодный бродит волк.
И в высоте немыслимой совсем одна - Луна.
Нет у неё ни бабушки, ни волка, ни меня!
11.04. 1995 г.