Она стояла под зонтом,
дождём была её вуаль,
а в листопаде золотом
тонула сумрачная даль.
Её раскрытая ладонь
ловила капли на лету,
и небо виделось водой,
раскачивавшей высоту.
В душе томился летний зной,
звучал шекспировский сонет...
В пространстве между ней и мной
заговорили "да" и "нет".
И был лекарством от тоски
осенней этот пёстрый зонт.
Белел изгиб её руки –
и рассветлялся горизонт.