В голове у меня какая-то ерунда,
То ли рифмы множатся, то ли тянет на бред,
И еще вчера я бы мог сказать тебе «да»,
Не боясь, что короткое «нет» услышу в ответ,
Но у нас в ночи все так просто: не надо слов,
Надо ставить задачи и поровну все делить,
Потому что, когда я ищу в темноте врагов,
Я всегда нахожу лишь тех, кого смог простить.
В голове у меня нестройный гул голосов:
То ли оратория, то ли распевается хор,
Слышен птичий гомон и лай охотничьих псов,
И еще судья зачитывает приговор,
А еще в колокольчик звонит и звонит Благозвон,
И какой-то Булочник бродит по склону горы:
Ничего-ничего, в этом правда и в этом закон –
Не менять до вечера ход и мотив игры.
Ваш корабль все кружит и кружит меж островов,
Я смотрю на вас из глубин, а еще с высот,
Но все двери вы закрываете на засов,
И ружье потешно меняете на пулемет.
На меня охотиться – это тупая блажь,
За меня заступаться – это последний шанс,
Если я и добыча, то я и подавно не ваш,
Если я трофей, то, конечно же, не для вас.
Мне отрубят голову, лапы, крылья и хвост,
Разберут на подарки, шкуру в музей сдадут,
Сочинят об этом сказку, поэму и тост,
И, наверное, напишут книжку (и продадут),
Двадцать две диссертации, сотня ученых статей
Будут профессорами написаны обо мне,
А еще в ресторанах для богатых людей
Подадут мою печень, сваренную в вине.
Меня определят как биологический вид
Вымирающий, очень редкий, и не беда,
Что мой внешний облик охотничью массу страшит,
Это все – субъективное мнение и ерунда.
Но одно знаю точно: когда-нибудь Браконьер
Будет хвастаться в тесной компании, в душной мгле –
Подавая отвагой и меткостью всем пример –
Что убил меня. Последнего на земле.