В том граде, где жили картины его,
в резной табакерке, где хаос хозяин -
он не был ни разу, и так далеко
границы безденежья их разбросали,
что, где там покой!, ведь художника тень
непрошеным призраком, бродит в картинах,
и мечутся образы, то ли Полен-
ова, то ли полена для Буратино.
Но сказки и ценны тем, что - сладок блеф,
ведущий к победе их повествованье.
Над вечностью реет чернеющий треф
в распятье небесном,как муха в стакане
с налитым вином "Каберне", что звучит
цикадами Южного Берега Крыма,
со знойным распадом сражённой бахчи
кинжалом татарским в базарных корзинах.
две житницы счастья, как лёд и огонь -
в его вдохновенье на кончике кисти,
жгут радугой и белизной белого,
молочные реки, вплетаются в листья,
точнее листы зимнего ватмана;
в страну акварели, размытой ветрами,
но, в каждом касание кисточки, на
бесцветности севера - южное пламя
горит и не гаснет, и греет все те,
разбросанные за границы, частицы
огромного сердца в груди тесноте
(ведь воздуха в клетке не хватит для птицы)
Мир странного счастья в безумстве мазка,
несущего прошлое в призме желанья -
прожить всё сначала, с пустого листка,
точнее - с фундамента нового зданья
под грифом искусство: в нём южный огонь,
в нём север, сияние ночи находит,
в нём каждый художник в плену у икон
столикого БОГА шаманки природы.
22.08.2003г.