Сказка о Царевне-Лебеди по картине Врубеля
Она во мне живет лишь потому,
что неопознанной, не узнанной - впитала
весь мир в себя, всю мира красоту
зеркальной поволокой. Знала: мало
моих озябших незабудок, простоту
двух синих луж он не полюбит - только чудо
и всплеск полета: "Мой Гвидон - высоких рас!".
Не шелк - вода была в начале ее глаз,
и цвел фланелькою халатик - не забуду.
Из всех прикрас она любила сказ,
его моря манили древним мифом,
истории сменялись, и алмаз
отшлифовали в сердце нелюбимом.
В ее начале - радость, смех и чушь,
в его - красот глубины, их могилы.
Но все же выловила тайны звездный куш,
засунула в кушак, и так носила.
Потом корона в облицовку отдана,
и перламутр покрыл прожилки зимней стужи.
И сделалась зеркальна и ясна.
И стала вечной тайною для мужа.
И стала мировым его ярмом,
Соблазн - в печали детских душ погибших.
Но вот стоит, глазеет: в горле ком
зашевелился, лебединые забывши.
Да - так и оставляла, только в том
о теле больше, только тело - уходило,
оно - есть лебедь, а глаза, как метроном,
обид всех качкою к отчаянью - прибило.
Где лебеди уходят в горизонт,
в обратном направленьи смотрят очи
тех неопознанных детей. А тюль живет,
к груди прижатая, и сердце все клокочет...