Ольге Авдеевой
А помнишь тех, кому дано легко
Разматывать полвека тонкой пряжей,
Разлитое из крынки молоко
Считая самой горькою пропажей
Из череды подобных же утрат...
По древним желобам стекая медом -
Так ясно видеть солнце по утрам,
Так мирно засыпать с его заходом.
И если зноем опаленный тюль
Дохнет в лицо - понять: пришел июль,
И одеяло заменить на простынь.
И мне казалось, это навсегда -
Когда живешь размеренно и просто,
Когда идет за вторником среда...
...Ну как же я сейчас хочу туда...
Нет, мы умеем выбить клином клин,
Когда хандру сменяет модный сплин
как будто бы картон - гламурный блистер.
На вылощенной, глянцевой Парк Лейн
Я пафосно глушу плохой портвейн
Закусывая болью и ириской.
Ты помнишь тех, которым так везло,
Как будто мир был сшит по их же меркам?
Которые в свое добро и зло
Ныряли с головою без примерки,
И там где смысл искали дураки,
светилось небо - матово и ровно,
И Бог смотрел, смотрел из-под руки,
И поправлял растрёпанные кроны.
Я думаю, он смотрит и сейчас,
Но мы наверх не поднимаем глаз.
Мы новые, но те же - как листва.
мой младший сын вчера окончил школу.
Я думаю о том, что кока-кола
Всего лишь квас, не помнящий родства.
Мне хочется немного Рождества.
Мне хочется немного той зимы,
Где мы друг другу не были взаймы,
Где мы умели жить светло и вечно.
Ты помнишь, я барахтаюсь в снегу
И плачу оттого, что не могу
Найти своё любимое колечко?
Ну а потом... потом пришла весна,
И чёлка травяная вдоль дорожки
Однажды вдруг сверкнула, как блесна -
И вот оно уже в моей ладошке,
Лежавшее всю зиму под крыльцом,
Прощённое, оплаканное вдоволь...
Я чувствую себя таким кольцом,
Ещё родным, уже чужим и вдовьим,
Хлебнувшим лиха пОсмерти за фунт -
Но втоптанным в чужой холодный грунт
Меня нашли - и тот же в пору палец...
Не надо. Отпусти. Уже не те
С тобой мы, чтоб друг друга мучить, память.
Вот здесь, в траве, оставь меня блестеть.
Ты просто обозналась в суете.