Я устала, мама, быть тем, кем другие - не были:
Невозможным дыханием в замкнутом измерении.
Я от были устала, и больше еще - от небыли,
Что клубится дымом над пепелищем времени.
Здесь так дурно, знаешь, воняет бухлом и падалью,
У дороги в грязи завывают: "Толкнули! Предали!"
Я устала, мама, бежать, где другие - падали,
Умирать устала в сражениях, за что - не ведая!
Да черт с ним, со смыслом, черт с ним, с предназначением,
Если возле покойных лишь мерно поют да крестятся...
Столько горечи в этом, мама, и отречения,
Что думаешь - боже, все это в меня не вместится!
Что ж за климат-то мерзкий, здесь, в этой вашей, взрослости:
Иглы, кривые рожи, осколки, выстрелы -
А ты знай себе, строй эти стены в сердечной плоскости,
соревнуйся с другими в резкости да жестокости,
матерись и кричи до пальцев упрямо стиснутых.
А я не умею - и мне мест тут полагается,
Не постигшей еще философии их гниения.
И они искривляют рты, исступленно жмурятся,
Я - болезнь их и вооруженное сопротивление,
Я держу их в горячке, в бешеном напряжении.
Мамочка, погляди, как они
пугаются.