Лонг-лист 2-го розыгрыша Кубка и произведения

Номера участников:

автор 1 Ирина Шабалина
автор 2 Евгений Крысин
автор 3 Ольга Альтовская
автор 4 Лариса Кравц
автор 5 Bor G
автор 6 Владимир Узланер
автор 7 Елена Севрюгина
автор 8 Александр Веселов
автор 9 Антар Авриас
автор 10 Артемов
автор 11 Александр Купин
автор 12 Надежда Виктори
автор 13 Елена Талленика
автор 14 Диана Пташинская
автор 15 Янкель Мурынкель
автор 16 Эдуард Мандр
автор 17 Алекс Амур
автор 18 Ирга Ната
автор 19 Ирина Лапшина 8
автор 20 Равиль Валеев
автор 21 Эмили Шантэ
автор 22 Петрович Владимир
автор 23 Эдмар
автор 24 Калёва Валентина
автор 25 Ли Идем
автор 26 Адела Василой
автор 27 Наталья Бацанова
автор 28 Ольга Домрачева
автор 29 Александр Анайкин
автор 30 Марьяша Бурлай
автор 31 Ольга Гуркина
автор 32 Борис Поляков 2
автор 33 Ольга Борина
автор 34 Наталья Илларионова
автор 35 Яков Вортсман
автор 36 Ольга Оланд
автор 37 Валентина Сидельникова
автор 38 Вера да Юра
автор 39 Людмила Лункина
автор 40 Дмитрий Баскаков
автор 41 Наталия Кругликова
автор 42 Пётр Петрушенко 2
автор 43 Ольга Погорелова
автор 44 Лилия Кайзаркина
автор 45 Ёжик Крылатый
автор 46 Татьяна Шкодина 2

Произведения:

1/16 Финала:

1. Осень под окном
Ирина Шабалина
Ты посиди со мною под окном,
Седая осень в выцветшей косынке.
Мне грусть твоя понятна и слезинки,
Что ты смахнула рыжим рукавом.
Тебя я не любила. Что скрывать?
Весна мне снилась –юная девчонка.
Но ты сейчас склонилась на плечо мне,
Роднее стала. И во всём права.
Шептала мне шуршаньем павших листьев,
О том ,как ты устала от дождей,
И что промозглый холод ненавистен.
И одиноко. . .И болит везде.
Грозит мороз тяжёлым  кулаком,
И всё слышнее завыванья вьюги. . .
Не плачь! Пройдёт. . .Давай как две подруги
Мы погрустим с тобою под окном.

2. Весна творит свои законы
Евгений Крысин
Кромсала сны собачья ругань,
Орали яростно коты -
Мужские особи к подругам
Рвались весной, задрав хвосты.

Поддались пестикам тычинки,
Слились молоки на икру,
Цвели брюнетки и блондинки,
Поэты дали ход перу.

Ожили после спячки мухи,
За дело кролики взялись,
Добрели старцы и старухи,
Припомнив, чем богата жизнь.

Вставала твердь наизготовку,
Пронзать желая всё подряд.
Искала цель боеголовку,
Принять готовая заряд.

Весна творит свои законы
И пишет правила свои,
В романтизации гормонов
Живёт гармония любви.

3. Тишина
Ольга Альтовская
Вечерний свет погас. Дом погрузился в тайну.
Предметы обрели какой-то странный вид.
Из тёмного окна - с потухшего экрана -
Мерцающим огнём звезда моя горит.

И тонкие лучи прощупывают тени,
Тревожат темноту и тянутся в углы.
Я чувствую, сейчас они раздвинут стены,
Вздохнув, заговорят диваны и полы.

И вот струну задел в рояле невидимка,
И долгий звук пронзил сигналом чуткий сон.
И сорвался смешок с улыбки фотоснимка,
С буфетного стекла вспорхнул хрустальный звон.

И зазвучала мысль во мгле на книжной полке.
И стала ночь ясна, и стала жизнь полней.
Полуночной звезды волшебные осколки,
Фантомы-голоса разбуженных теней.

4. Играй, пастушок!
Лариса Кравц
Всегда норовят ускользнуть стихотворные строки.
Но если успеть, до восхода их можно поймать.
Промолвил мудрец: «Всяк, к своим обратившись истокам,
Земную сумеет в тот час обрести благодать.»

Пойду по тропе, что за старой, скрипучей калиткой,
Возьму туесок, наберу чудодейственных трав,
Проникну в тот мир, эфемерный, непрочный и зыбкий,
Найду пастушка, чтоб он мне на свирели сыграл.

Пусть чистые звуки польются протяжно и звонко,
Призывно маня в безмятежную, светлую даль.
Забыв обо всём, я блаженно замру от восторга,
Безмолвно любуясь на дивной красы пастораль.

Исчезнут мгновенно вселенские беды-печали.
Останется лишь шелестящая зелень лесов.
Играй, пастушок, чтобы песни твои не молчали,
Чтоб не был ты хрупким виденьем из призрачных снов.

И мнимая рушиться сразу начнёт парадигма, -
Невечна любовь, словно вспышка она коротка.
Но славен тот миг, когда чувство внезапно возникло
От взгляда, касания, ласковых рук пастушка.

Играй, пастушок, создавай мелодичный орнамент,
А я в него буду стихи незаметно вплетать.
Твой солнечный образ пусть символом юности станет,
Зовущим вернуться в тот мир иллюзорный опять.

Играй, пастушок!

5. Приговор
Bor G
До рассвета слишком зябко и темно, а потом всё понесётся как во сне.
Завершая неуклюжий путь земной, опускается тоска и с нею снег.
Мне б сорваться и с начала всё начать, мне б согреться, как отступник на костре...
Но давно засохли подпись и печать под словами, где последнее – «расстрел».

Я надеюсь, скоро скрипнут сапоги. И затихнет ожидание пощад.
По прогнозу – назидание пурги, но не мне теперь прогнозы воплощать.
Коридор ведёт на лестницу во двор. Завершается он стенкой, как и встарь.
Так изысканно обставлен приговор, что не сесть, не оправдаться и не встать.

Взвод заждался, сон на ветер променяв. Между нами – узнавание и страх.
Поголовно все похожи на меня, только в разных временах и зеркалах.
До команды остаётся пять шагов, до рассвета – пять беспомощных минут.
Слишком много обещаний и долгов... Можно вспомнить... И они не преминут.

Вот парнишка. Вот не мальчик и не муж. Вот старик в свои неполные года.
Все глядят слегка презрительно, к тому ж явно каждый не успел и прогадал.
Я виновен. Все сомнения пусты. Текст зачитан, остаётся сделать шаг.
Ритуал – удел сжигающих мосты. Вот и всё. Команда «пли!». И звон в ушах...

До будильника подушкой не достать. А до неба – пять шагов, затем балкон.
Для всенощно неснимаемых с креста – вряд ли писан тяготеющий закон.
Суета зовёт отдаться ей опять. У неё всегда уютный приговор...
Мне б сорваться, повернув теченье вспять. Но пора уже на лестницу, во двор...

6. Магаданская любовь
Владимир Узланер
Тебя выигрывали в карты зэка простые, паханы...
Ты не вписалась в перспективы ожесточившейся страны.
На всю катушку отсидела, стара, дряхла не по годам.
Тебя отбросило, как щепку, на вечно-мёрзлый Магадан.

Я побывал на тех же нарах, и в доходягах не ходил
Лишь потому, что ВОХРой правил знакомый с детства кахетин.
Я – бывшиий зэк и враг народа, когда-то был в инженерах,
Отец мой тоже бывший бывший, великосветский генерал.

Служу уборщиком в детдоме, там в прачках трудишься и ты.
А ночью в темноте мы... любим, стесняясь нашей наготы -
Тел, не расцветших, не прошедших биологический свой цикл.
Ты не пригодна к материнству, и я не подойду в отцы.

Обнявши в темноте дремучей, читаю пальцами тебя -
Несостоявшуюся личность, и я жалею, матерясь,
Обоих нас, ненастоящих, доусреднившихся, простых:
Тобой не сыгранные фуги, не поднятые мной мосты.
 
Но по крупице, поэтапно, предубежденья разрубив,
Мы на осколках наших судеб построим храм своей любви -
Из скудной утвари домашней, тоскливых и морозных дней,
Былых воспоминаний, песен, что чем старее – тем грустней,

Совместных ужинов на кухне, о нас с тобой прекрасных слов,
Наперекор постановленьям, державе варварской назло.
Отгородились мы от ночи покровом белой простыни,
Отгородились мы любовью от ненавидящей страны.

28 ноября 2012

7. Москвичка
Елена Севрюгина 3
Головой понимаю: москвичка!
Но душой принимаю с трудом:
С каждым годом сильнее привычка
Уставать от больших городов,

От толпы городской, монотонной
И от транспортно-пробковых пут-
От махины железобетонной,
Где любой великан-лилипут!

На моря кратковременный выезд
Ненадолго спасает...Боюсь,
Город-монстр окончательно выест
Всю былую крылатость мою,

Отберёт, что желала, хотела,
Вынет сердце моё, а потом
Будет рвать беззащитное тело
Каннибальским чудовищным ртом!

Что поделать? Сама виновата,
Что теперь ни мертва, ни жива...
Был осознанно выбран когда-то
Этот ад под названьем "МОСКВА"!

8. Каприз
Александр Веселов
Растеряла ночь красоту, похоже.
Холодает. Скоро замерзнут лужи.
От костра тепло проникает в кожу,
Но оно никак не согреет душу.
Все – пустое: книги, дела, подруги.
Нет доверия спирту и даже храму.
Может, бросить все – полететь в Кентукки?
В крайнем случае – в Алабаму.

Воробьиной стаей – года и числа.
Хоть бы джокер праздником лег в колоду!
Жизнь в моих демаршах не видит смысла
И на мой огонь выливает воду.
Темнота вокруг. Холод сводит руки.
Жизнь - что горстка пепла и кучка хлама.
Лишь надеждой призрачной – штат Кентукки
И звездой за тучами – Алабама.

А друзья смеются, дают советы:
Мир намного больше, чем те два штата.
…Я и сам не знаю, зачем мне это,
Только знаю точно, что очень надо.
Да не спьяну – Господи! – не со скуки.
"Решкой" счастье выпадет, я – упрямый…
И сразит рассветом меня Кентукки.
И согреет ласково - Алабама.

9. Осень пришла. Погодное
Антар Авриас
Осень пришла, а значит,
Меняется общий режим:
Былое тепло растает,
«Окна» закроет дым.

На ближайшие пару месяцев
Расклад примерно таков:
Губы, покрытые инеем,
Отсутствие нужных слов,

Тучи на бледных лицах,
Дым в «зеркалах души»;
Колющий, словно спицы,
Ветер из глубины,

Корочки тонкого льда
На коже обветренных рук.
Аномалия: капли тепла
На руках от любовных мук.

А в сердцах что творится, Боже!
Вроде осень, а буря вьюг...

Приготовьте побольше кофе.
Не умрите от боли стуж.

10. Пусть солнышком счастье взойдёт у иконки...
Артемов
Пусть солнышком счастье взойдёт у иконки,
я трижды за вас у неё помолюсь,
протру свои мысли и чувства суконкой
и вам подарю с этим солнышком Русь.

Что счастье без счастья страны и народа,
что счастье без ситца российских берёз,
без сказки из детства про пень и колоду,
без счастья иванов, алён и серёг?

Что счастье без счастья несчастных детишек,
что Русь приютить до сих пор не смогла,
которым то надо всего лишь затишек
да толику света, любви и тепла?

Что счастье без счастья сестричек, братишек,
а их, слава Богу, у нас ещё тьма,
не всем ещё, правда, хватает растишек,
но главное пусть не прихватит сума.

Что счастье без счастья отца или мамы,
без счастья в глазах у забора щенка,
без счастья гроша на буханку в кармане,
без счастья дворцов и дорог из песка?

И всё же пусть солнышком счастье с иконкой
хотя бы на цыпочках к вам подойдёт
и дальше прольётся пусть песней негромкой,
которую вы и Россия вся ждёт!

30.06.2013

11. Пираты
Александр Купин
В полутьме, в полубреду
Полупьяном, в полудреме
Сквозь туман корабль веду,
Утопая в сладком роме.

Полупьян и полутрезв,
Одноглазый бьет посуду,
Называя всех: "Паскуды!"
Полумертв. Рука - протез.

Чуть поодаль, в полумгле
Полулюди, полузвери
Песнь поют о корабле,
О награбленном доселе.

Чуть правее, как шаман,
Полудымкой окруженный,
В думы вечно погруженный,
Волк морской смолит дурман...

В полубреде хлопнет дверь,
И подует ветер в спину...
Человек я или зверь?
Или так, наполовину?

Полумесяц. Ночь без дна
Вниз бросает звезды - копья..
Нет меня, вчера утоп я
В море крепкого вина...

12. Как много мы не знаем...
Надежда Виктори
Мы в вечности – пылинки звезд,
Рождаемся в пространстве, умираем…
О будущем – сквозь призму грез
Частицы тайн Вселенной отворяем…

Рассчитан как  парад  времен?
Не знаем мы законов  мирозданья…
Мир чьим  сознаньем наделен?
В чем смысл  земного мира созиданья?

Что есть начало, что  - конец?
Правдивых истин жизни мы не знаем…
Не тех ведем мы под венец,
Духовный мир  в пути  не выбираем…

Как мысль рождается  в умах?
А как устроено познанье наше?
Блуждая,  мечемся   впотьмах…
Наш каждый миг смятением окрашен…
 
Небесным светом мир объят,
Надеждой, верой  всех нас наполняет.
Отеческой рукой,  любя,
Господь на жизнь в миру  благословляет!

13. и никакой случайности...
Елена Талленика
пасом в одно касание – фотографический взгляд…
ракурс эффектный -  выверен… мускульно напряжен…
не создала кумира…  образ любой - заклят…
как не тревожит и этот… детской любви – пижон…

кофе - ночной напиток…  мимо него несу
чашечку – в  полглоточка ставлю на самый край
лучше бы ей остаться  - выпитой на весу:
контур пятна кофейного – странную роль играет:

если мишенями пятен – белую шерсть примять,
то леопардовой шкурой станет обычный мех…
трудно с таким желанием справиться, как с тремя…
кофе уже вскипает… пена течет поверх…

выбросы  прерываются несколько раз подряд
лава густая кончилась – гарь наполняет дом…
шкура…кумир…Арабика – фотографический взгляд…
переключаюсь  мгновенно – думая об одном: 

как с одинаковой легкостью  кофе сгорает … и жизнь…
телодвижений смысл?  ради чего снуем…
просто по воле случая – передо мной лежит
ковриком леопардовым -  .. шкурка…
                сойду с нее…

просто по воле случая может прийти любовь…
волей его же – закончиться… сила ее - абсурд…
новая чашка наполнена - в ней ароматный кофе…
делаю резко движение… как переводчик - сурдо…

вот так...и  никакой случайности…
                только моя воля…

14. Поздней осени темное золото
Диана Пташинская
Поздней осени темное золото
Заметает снегами зима…
Небо дышит безрадостным холодом,
Тонут в белом тумане дома…

Птичьи крики уныло-тревожные
Отзываются в сердце тоской...
Затихают шаги осторожные,
По холодной седой мостовой...

Я иду, словно тень, вслед за осенью,
Ты мои забываешь черты…
Снег ложится холодною проседью,
На погоста сухие цветы…

Лист осенний в руках рассыпается,
Все вокруг от мороза звенит…
В сердце льдинки-осколки вонзаются,
Но оно не болит… не болит…

15. Два деда
Янкель Мурынкель
Прибрел...А ты - как бык,
Замученный трудом.
Где твой беспечный лик?
Покрыт бесстрастья льдом.

Где утренний салют
Дитячьих голосов?
Ершистый где твой люд?
Лишь тишины засов...

Янтарь пустых окон-
Пеганых лет бальзам,
Как будто плач икон,
Прикормленных к глазам.

Ты, как и я, старик-
Облез и полинял.
Одел бы, друг, парик,
И скепсис свой унял.

Я с финишным теплом...
Исчезла,видишь, стать?
Твой приговор - на слом,
А мне - в земли кровать.

Обнимемся давай
Мой самый первый дом,
И вспомним давний рай
(Все прочее - фантом).

Враз зааминим все...
Закряжится печаль.
Уйду я в пустоту,
И зябко вздрогнет даль.

Пройдут ночные дни
Сойдет тревоги чудь
Иные ждут огни...
До встречи... где-нибудь...

16. Улично
Эдуард Мандро
Он лежит, прижавшись к асфальту
В Землю будто врасти хотел.
Грязновато - желтые пальцы.
Драл припрыгом. Но не успел.

Прохожие на ходу оборачиваются.
Сквозь жиденькую толпу
Голоса, как вода, просачиваются.
Грузовик прислонился к столбу.

Шоферских зрачков обалделые льдины...
Тяжко пробует закурить.
Тряски дробот. Пальцы длинные
Не сгибаются. Сухой ритм.

Взглядом боится наткнуться
На муть потемневших глаз.
Кудло волос ветром  бьется.
Выхищнилась улица наскоком, враз.

Смуглолицая тянет его к себе.
Рвано, по-лисьи, плачет.
Недвижим - не движизнь...В толпе
Разноголосо судачат.

У кого- удивление, словно козырь битый.
Кто озлоблен. Ругани бурей
С любопытством, в бесноватость врытым,
Горько орет: -Плачь теперь, дура!

Ритмичность движения рушится.
Спортивная сумка- белым параллелепипедом.
Рубиново - грязная лужица.
Густая, скользкая, липкая.

Мороз, как зубами, кусается.
Автобусные дверцы - тюленьи ласты.
Узоры седовато-усатистые
На стекле, как из тюбика паста.

Следующая остановка
Моя. Выхожу с толпой.
Словно белая татуировка
Ветви деревьев. Голубой
воздух.

Покой...

17. Пора
Алекс Амур
Пора не верить отраженью
И мертвым паузам дождей,
Я разговариваю с тенью
Который день, который день...

Последний день ее Помпеи,
И эхо просится назад,
Я плачу, я зову, жалею...
Слова и музыку. И взгляд...

И взгляд в такую бездну брошен,
Где год вперед и два назад,
Я оставлял помехи в прошлом,
И пил за будущий свой ад.

Пора не верить отраженью,
Теченью слов, теченью лет.
Поговори хотя бы с тенью,
Пока не выключили свет.

18. Разговор из междометий
Ирга Ната
А разговор из междометий
Скользнет по телу сквозняком -
Невидимо прошедший третий
С пустым пластмассовым ведром
Неосязаем, но знаком.

Хорошим знаком станет искра
Меж чутко дремлющих небес,
Состриженных с газона мыслей
Излишне откровенных мест
Предощущения чудес.

Ах, как отчаянно тревожен
Молчанием размятый взгляд,
Неверья призрачных таможен
Душевной податью грозят,
И снова тянешь лесть из ножен.

Угомонившись кроссом клавиш
Привычным жестом – нить в иглу -
Себя в окрестный мир вдеваешь,
Дождем ссыпая по стеклу
Стихов прочитанных золу.

Но только желтый шарик солнца
Положит в лузу неба кий,
Как собеседник тот вернется,
Искать сомнений островки
В дорожных линиях руки.

19. О, Русь моя
Ирина Лапшина 8
О,Русь моя,
Страстьми гноя
Живешь ты жизнею изгоя
В своем Отечестве стеня
Веками хлеба смертного прося
О ты,Владычица небес,
Морей, полей, богатств несметных
Что просишь Ты Советов смертных
Тех что корысть в душе тая
Держат тебя за смердного червя
Забыла ль Ты побед великих,
Богатырей и воинов лихих,
Народа доблести и Духа
И достижения в науках ?
Иль променяла все на псов Даная,
Что гложут плоть земли родной
Невинной кровью запивая,
Дары бесценные-
Тебя- в монеты превращая,
Бросающие Тебя в тлен.
Как всуе..Вот он плен.
Воспрянь о Ты,моя жар-птица,
Расправи крылья над звездной тишью
Сбери детей своих чудесных
Сынов и дочерей Отечества Небесного
Оставь Ты думы чужеродные,
Дела князьям чужим угодные,
Очнись от небытия,объятья Божии приймя.
И пусть звучит твой глас колоколов
Нет мочи слышать более вековой твой рев...

                29 марта 2011 года

20. Слово, что сказал Христос
Равиль Валеев
           (акрокаре)
СЛОВО, ЧТО СКАЗАЛ ХРИСТОС
Людям, шумным, как кагаЛ,
Облегчение неслО,
Веру в истинность осноВ,
Освящая божествО,

Что во тьме, как пламя свеЧ,
Теплоту даёт, уюТ,
Ослабляя в жизни злО,

Слабым, бедным дарит шанС,
Кормит немощных калеК.
А толпа не принялА
Знаний нужных позареЗ,
А возжаждала крестА –
Лютой смерти. Сброд меняЛ –

Хищник, рвущий всех иныХ.
Разобрался всё же миР –
Истину не провестИ.
Свет, что дал небесный глаС
Торжествует много леТ.
От того свежо онО-
СЛОВО, ЧТО СКАЗАЛ ХРИСТОС.

21. Я люблю тебя
Эмили Шантэ
                Моему любимому мужу

Я люблю тебя. Слышишь? С летающим змеем
в небеса посылаю свои поцелуи.
Без тебя на земле я тобою болею,
только там, (в вышине), не ищи ты другую.

Я люблю тебя. Было бы здорово, мило
получить от тебя в феврале Валентинку.
Врозь давно мы, но вместе...и я не забыла
страстных, нежных ночей со своей половинкой.

Я люблю тебя. Это не просто осколок,
что возможно приклеить каким-то там клеем.
Эта боль с беспощадностью тысяч иголок -
столько лет под ребром...все смещаясь левее.

Я люблю тебя. Чувствую то, что границы
охраняешь мои ты невидимым оком.
Ведь сегодня со мной ничего не случится,
только...ставлю я в вазу цветы...одиноко...

07 февраля 2012

22. Думы, мои думы. О времени
Петрович Владимир
«…И грянул гром».
Рэй Брэдбери

Как хрупок Мир, который терпит нас!
В нем к месту все: и звезды, и частицы…
И ОН… И мы… И разум. И соблазн
Постичь ЕГО.

Но Мир-то сохранится
Когда иссякнет время всех времен,
И реки хлынут вспять к своим истокам,
Смывая память тысячи племен?!

Нет, время не закончится потопом.

Дождь в небеса, за те же сорок дней,
Уйдет до капли, как и не бывало
И пращуры восстанут из теней…
Мир поплетется вспять - к своим началам.

За дряхлостью и зрелостью в черед
Придут любовь и молодость, и детство…
Вновь пущены часы, но не вперед.
И никуда от этого не деться…

Беспечный человек вернется в рай,
Или вползет в пещеру Кро-Маньона...
Ему уже не скажет: "Выбирай", -
Создатель. Поздно! Время "Оно!"

А дальше, все, что знал он и умел
Забудет. Вдруг упав на четвереньки,
Не встанет вновь, он не настолько смел,
Тот, кто считал себя венцом творенья.

И мы с тобой, придет тому черед,
Очнемся в этом вывернутом мире
И не поймем, что мир совсем не тот,
В котором мы с тобой когда-то жили.

Обратный путь пройдем, как бы впервой,
От дряхлости до самой первой встречи...
Не вспомнив даже, как клялись с тобой
Мильоны лет назад в любви "навечно".


Упрямый гений, Ум, Авторитет,
«Частицу Бога»* отыскать желая,
Учел активность Солнца,
ход планет,
Дрейф полюсов …
И…
запустил коллайдер.

Но бабочка, крапивница простая,
Страдала, билась в раме за стеклом,
В иное время пролететь пытаясь…
Но время кончилось.
И грянул гром.

*«Частица Бога» - бозон Хиггса, элементарная частица, предсказанная Питером Хиггсом.

23. Приходил вчера ко мне Ангел
Эдмар
Приходил вчера ко мне Ангел.
Был он хмур, я предложил чаю.
Он сказал, что невысок рангом,
Своеволен, потому - с краю.
Говорил мне, что кругом - дверки
И шагнуть, из мира в мир - просто,
Что следят, как всё идет - клерки
И для каждого свой путь создан.
У него работа здесь - пастырь,
Одного вести, пока нужно.
Только править путь нельзя часто,
Провожая до конца... Грустно!
Я налил ему вина в кружку,
Улыбнувшись криво, он принял,
Помолчав, сказал себе: "Ну же!
Не впервой подрежут мне крылья!"
Говорил, как будто пел песню,
О мечте, что канет ложь в Лету,
А потом уснул в большом кресле.
Я укрыл его тепло пледом.
Утро вспыхнуло почти раем,
Лишь записка на столе, кратко:
"Попрощаться приходил... Знаешь,
Не садись, мой друг, за руль, завтра!"

24. Про тётку Матрёну
Валентина Калёва
Смотрит в окошечко тетка Матрёна:
Очень уж хмуро сегодня, студёно,
Ветер гуляет под ручку с метелью,
Даже синица не радует трелью!
«Эвон вчера - целый день заливалась,
Вроде такая привычная малость –
Радостно было,  и сердце не ныло»,-
Думает тётка Матрена уныло.
«Солнышка нет, и скучает рассада,
Лета моим помидорушкам надо!»
Тянутся к свету росточки упрямо,
Крохи, а пахнут так сладко и пряно!
 - Месяц-другой поживёте  в избушке -
Скрасите время хозяйке-старушке!
В мае, лишь солнце согреет землицу,
Высажу вас на раздолье   в теплицу.
Мне, ведь, зима тоже, чай, надоела,
Маются руки, тоскуют без дела!

Валенки с печки достала Матрёна,
Шалью, как встарь,  обмоталась мудрёно,
И,  экономя остатние силы,
Топчет тропу к стариковой могиле…


25. Слишком просто...
Ли Идэм
Я сегодня весь вечер дома.
Я читаю про эльфов, гномов...
чтобы снова вернуться в детство,
или просто куда-то деться
от проблем безнадежно взрослых...
от ответов, что ждут вопросов...
от вопросов, что ждут ответов...
Слишком поздно менять билеты.
Слишком рано желать покоя.
Слишком сложно принять простое.
Слишком просто все сделать сложным,
неизбежное - невозможным.


26. Шарманщик
Адела Василой
Инвалид, шарманщик старый, крутит-вертит барабан –
Выбирай билет, боярин, мною писан, Богом дан,
Ты судьбу ли выбираешь, иль она тебя берёт?
Слышишь, музыка играет и манит тебя в полёт?
Ты учён, хорош собою, лишь удачи нет - беда...
Счастье добывают с бою, а уходит – как вода.
Не смотри, что я так беден, оборванец и изгой –
Был и я когда-то в свете мил-красавчик молодой,
Был обласкан, избалован, зацелован, как божок,
Только счастья своего я удержать-то и не смог!
Боль свою запрячь поглубже, чтоб никто не увидал,
Не надейся, что полюбят, иль пожалуют медаль...
Смейся громче, пой позвонче, будь беспечным и хмельным,
Танец жизни не закончен, над костром курится дым.
Не молись святым и богу,  не проси людей помочь,
И не думай, что помогут, воду в ступе не столочь.
Будут силы на исходе - не надейся,  что поймут...
Жизнь твоя в песок уходит? Наложи на шею жгут!
Что ты, барин... испугался? Пошутил я, не робей.
Ты попрыгай в ритме вальса, как весенний воробей.
Вон красотка молдаванка - ишь, зарделась, как заря!
Покручу я вам шарманку, не теряйте время зря...
Обними её покрепче, и кружи, целуй, ласкай!
Время, дорогой мой, лечит... Убивает грусть-тоска.

27. И снова дождь... Он льет седьмые сутки,
Наталья Бацанова
И снова дождь... Он льет седьмые сутки,
С тропинки ливень смыл твои следы...
Продрогли и поникли незабудки -
В бутоны прячутся промокшие цветы....

К прибытию ночного теплохода,
На пристань под дождем одна бреду,
Быть может, улыбнется мне природа,
Среди приезжих я тебя найду....

Ты подойдешь, обнимешь, улыбнешься
И скажешь: "Я соскучился, прости..."
К моим глазам губами прикоснешься,
И мне от них вовеки не спастись.....

***
Мой плед не греет даже у камина!
И Шардоне - не лучшее вино...
Ну, где же ты, единственный мужчина?
... Как видно, встретиться с тобой не суждено....

А за стеною снова лифт грохочет,
Я с замираньем сердца жду звонка...
"Он не придет..." - тихонько дождь бормочет...
"...Он не придет..." - и плачут облака....

28. Детство
Ольга Домрачева
Оно не ушло, не исчезло, не кануло в Лету –
осталось в морщинках до стона знакомых дворов
в том городе N, где берёзы милуются с ветром,
и Омкой любовно зовут мелководную Омь.

Беспечно гуляет по тропкам давнишних маршрутов,
и смотрит глазами ушедших, но близких людей,
сквозь время, узлом закреплённое в чёточном круге –
бесценной жемчужиной в нём каждый прожитый день.

Там плакса куклёна гнусавит протяжное "маа-мнаа",
хоромы весной обживает залётный скворец,
соседская Светка всегда поправляет: "Светлана",
и сдобочку-дочку на плечи сажает отец.

Там клеточки чертит девчонка на школьном асфальте,
А в классе мальчишка вздыхает и девочку ждёт.
Не знает их нежное чувство упрёков и фальши,
И зависть подружек ( друзей) не берётся в расчёт.

А детство ночует все время в родительском доме –
сопит на подушке ещё недосмотренным сном.
Пройдя сквозь метели, вернусь из заснеженой комы
с весенним дождём, под весёлый скворцовый трезвон.

29. Музыка осеннего парка
Александр Анайкин
Ветер нежными звуками веет,
Меланхолией блюза щемит,
Дождик нотами-каплями сеет,
Это осень в аллеях звучит.

чуть вдали от большого движенья,
Где дыхание слышишь своё,
Здесь оркестр сентября представление
Без помех горожанам даёт.

30. прозаично-городское
Марьяша Бурлай
Город устал, он напуган и ёжится зябко.
Ветры в него проникают, как иглы – под кожу.
И человек, покидая квартиру – козявка:
мал, неуместен, а в чём-то – банально ничтожен.

Некуда деться, на улицах грязно и скучно,
перебежал – и быстрее под крышу, где тише.
Как никогда – тянет сгрудиться в тесные кучи,
чтобы отбиться от осени, всё же настигшей…

Зданий фасады намокли от сырости ночи,
где-то на крышах туманы от солнца таятся.
Город живёт в полусне, а судьба  ему прочит
зимнюю смену нарядов и всех декораций.

Площади, скверы и парки давно обветшали...
Голые ветви деревьев, пространство пронзая,
будто бы спицы – торчат в недовязанной шали...
Город-поэт по весне, в ноябре - лишь прозаик…

31. Капитан
Ольга Гуркина
Ты помнишь кораблик ,бегущий по луже?
Был ветер весенний как будто простужен…
И руки мои, капитанские, в цыпках…
Я, с парусом щепку, встречала с улыбкой.
А льдинка в той луже на айсберг похожа…
Но в сказку вмешался угрюмый прохожий…
Раздавлен кораблик…исчез океан…
Так горько рыдал над бедой капитан…
Но снова он в лужу шагает отважно…
И новый корабль  запускает. Бумажный.

32. Снег в октябре
Борис Поляков 2
                "Чтобы мне легко, одинокой,
                Отойти к последнему сну,
                Прошуми высокой осокой
                Про весну, про мою весну."

                Анна Ахматова
                "Хорони, хорони меня, ветер!"

Ветер, ветер, что же ты делаешь,
Так бесстрастен  и так высок  –
Закидал  паутинками белыми
И тропу мою, и висок...

Я тебя не гоню, неласковый,
Только  душу  не береди
Той ещё  не  забытою  сказкою,
Где всё лучшее  –  впереди.

Белой  дымкою, свет заметающей,
Не клонись  к плечу моему  –
Не дано нам, вольным, пристанища,
И мечтать о нём  ни к чему.

Поцелуй  задремавшие озими,
Пожелай им  спокойного сна.
Где ж так долго, до самой осени
Пропадала  моя весна?

Прошуми  озябшей  осокою
Песню-память  моей весне  –
Как тоску по любви,  высокую,
И простую,  как первый снег.

33. По пустыне горчичного цвета
Ольга Борина
По пустыне горчичного цвета,
По песку цвета жёлтой мимозы,
Прокатилось сиянье рассвета
Полосой цвета утренней розы.

Танец ветра, ласкающий тело,
Влага негой по бронзовой коже.
Оживилась пустыня, запела!
С нею вместе и я ожил тоже.

У оазиса ржавые грабли,
Пальмы выцветшей рваная тень.
Но я счастлив, как домра в ансамбле,
Что пришёл и настал новый день.

Славлю небо и горы нагие.
Умываю неспешно лицо.
А красоты в округе такие,
Что хочу стать на время творцом.

И в картине, в стихе или в песне
Зафиксировать прелести миг.
Понимаю, что текст неуместен,
Но душа улыбается в крик.

Рву рубаху, тревожу панаму,
Закрываю глаза от искры.
Вижу деда, себя, вижу маму,
Вижу старые юрты, шатры…

И, присев, папироской рисую
На песке всё, что видел и знал.
Но картину мою неземную
Хулиганистый ветер порвал.

34. Осень
Наталья Илларионова
Зонты как паруса над морем луж,
И в нем же отражаются зеркально...
Такая вот - размыта и печальна...
И небо нависает темной сталью,
Как будто целый мир безмерно чужд.

Идет она бездумно под косым
Движением воды от тучи к почве,
Как будто ничего уже не хочет,
Маршрутом от аптеки и до почты
И дальше сквозь соседний жилмассив.

И ветер движет первой сединой
Из выбившейся пряди стыло-влажной.
Подкраситься забыла... А, не важно.
Теперь уже никто не смотрит дважды...
А прошлое - затертое пятно.

Лучистые морщинки возле глаз.
А прошлое... Жалеть ли? Проку мало.
Сама его старательно стирала,
В движеньи по раскисшему кварталу -
Помилуйте, давно не в первый раз.

Давно ли было время - существа
Крылатые встречались по дороге,
Порталы открывались на пороге,
И белые паслись единороги,
Миры сшивая флером волшебства.

В руке звенел клинок и рвался в бой,
Пальто казалось шкурою тигровой,
И призрачность ложилась за основу,
Когда-то... До несказанного слова -
Старинного. Забытого тобой.

35. Осень сыплет дождём золотым
Яков Вортсман
Осень сыплет дождём золотым,
Отзываясь на мысли ответом -
Без смиренья - не станешь святым,
Без таланта - не будешь поэтом.

С нею, часто я спорю, и зря,
Понимая, что вновь проиграю -
Без любви - иссякают моря,
Без страстей - и любовь умирает.

Мне приятна такая игра
И цветов её калейдоскопы -
Без души - не бывает добра,
Без царей - не родятся холопы.

И идя потихоньку за ней,
Про себя сотни раз повторяю -
Без мозгов - не бывает идей,
Без Творца - нет ни Ада, ни Рая...

                16.09.2013

36. Снежинки
Ольга Оланд
У него под глазами круги –
воронье растрезвонило: «Стааар!» -
может снег ему пудрил мозги
или быть одиноким устал?..

Он сглотнул удушающий ком,
погрузился в забытую шалость,
стал снежинки ловить языком,
что ему интересным казалось.
Не смотрел на прохо;жесть людей
друг на друга безумно похожих
тем, что заперли малых детей
под сухой, огрубевшею кожей.

Кто бы знал, что тогда, той зимой,
наглотавшись по-детски снежинок,
он вернулся сквозь годы домой,
где все счастливы были... и живы.

10.02.13

37. Оранжевый восход
Валентина Сидельникова
    Слегка оранжевый восход
Над серым городом встаёт.
Деревья как большие руки
Упёрлись в бледный небосвод.

   А под ногами грязь и лёд.
Народ с опаскою идёт.
Но только это всё не важно –
Заря над городом встаёт.

   Волшебно, глаз не оторвать.
Так захотелось рисовать,
Хотя с такой игрою цвета
Не просто краски подобрать.

   Сияющий и серый цвет…
И кажется, что краше нет.
Сквозь чёрный силуэт деревьев
Бальзамом в сердце льётся свет.

38.Между
Вера Да Юра
Уезжаем. Знобит. Минус девять.
Вьюжит март, одолжив холода.
Нет таких величин, чтоб измерить
Расстоянье от "здесь" и до "там".
Неподъёмны баулы и сумки -
В них уложена  прошлая жизнь.
А до новой - какие-то  сутки.
- Где билеты и визы?
- Держи.
Суматоха прощанье, таможня.
Пропускают, как воду, сквозь фильтр.
- Орден? Папин. Сказали, что можно.
- Снять сапожки с ребёнка?!
Знобит...
Пересадка. Теперь самолётом,
Но недолго, всего три часа.
В окнах -  тьма,  разглядеть бы хоть что-то.
Ночь, посадочная полоса,
Автоматчики, кактусы, пальмы.
Тридцать плюс, незнакомый иврит.
Взгляд у местных не грустный - нахальный,
Синагоги, мечети. Знобит...
Апельсиновый запах и море,
Ковш медведицы вниз головой.
Всё, конечная. Пустим ли корни?
Тот же год, тот же март.
День второй...

39. Что это
Людмила Лункина
«Ах что это за свет ярче тонкой свечи!»
«Белокожее деревце тихо стоит».
«Ах, что это за тень среди чёрной ночи!»
«Мощьногрудая туча по небу летит».
«Ах, что это за глубь посредине реки!»
«неизведанный омут под стременем лёг».
«Ах, что это за высь на изломе горы!»
«Непреступный утёс над скрещеньем дорог».
«Ах, что это за крик с поднебесья упал!»
«Сизокрылую птицу настигла беда».
«Ах, кто это следами песок истоптал!»
«Стая серых зверей приходила сюда».
«Ах, что это за тишь у преддверья ветров!»
«Перед веком минута, рождение дня».
«Ах, что это за отблески дальних миров!»
«Там холодные звёздочки, свет без огня».
«Ах, что это за камень обрушился вниз!»
«Твоя давняя боль возвратилась ко мне».
«Ах, что это за стон над поляной повис!»
«Вековечное горе забылось во сне».
«Ах, что это за ласковых звуков обвал!»
«Среди леса в жару зазвенела струя».
«Ах, кто это сегодня меня целовал!»
«Состраданье моё и надежда твоя».

40. О неудачной картине
Дмитрий Баскаков
Отбросив кисть осипшую
Уставшею рукой,
Холсту оставив чистому
Быть лишь самим собой,

Свечу задув чадящую,
В осенней тишине
Он вышел в настоящее -
Такой же, как и все.

Он шёл походкой мягкою
С улыбкой на губах
И наводил украдкою
Порядок в облаках,

Смывая чистым дождиком
Осенние тона -
Он был простым художником
С тоски и до пьяна.

Сломав о ветку зябкую
Последний карандаш,
Он стёр резинкой мягкою
Испорченный пейзаж,

Убрал кривые улицы -
Нелепые мазки -
И вывел кляксы-лужицы,
Согнав с них тень тоски.

Он сдул налёт сомнения,
Он вывел пятна лжи
И разобрал рассеянно
Мечтаний витражи,

И стрелок стёр движение,
И злой любви вино, -
Всё тёр в изнеможении
Пустое полотно.

Отбросив кисть осипшую
Уставшею рукой,
Холсту оставив чистому
Быть лишь самим собой,

Свечу задув чадящую,
В осенней тишине
Он вышел в настоящее -
Такой же, как и все.

41. ***
Наталия Кругликова
Цыганские чёрные волосы,
Уздою-обручем пленённые назад -
Поёт... - микрофон, света полосы
Проходят медленно... а зрители - во ад


Звучаньем низвергаются,
Им же возносятся в небеса...
С печалью выпеваются
Ноты, проносятся... и глаза

Пронзают грустью безнадёжной, нервной, резкой
Ранимостью предельной, детдомовской тоской...
Слова же - о другом - о любви... - да, вот такой
Предстанет залу - без наложной маски... - дерзкой

Порой... Смелая - не терпит детских слёз -
Бесстрашно защищает,
Ирония не знает
В речах отдыха о людях "добрых" - воз...

Иностранная жгучесть чёрная,
Чарующая красота - мне глаз не оторвать -
Сошедшая как с полотна - в анфас - не передать -
Как и в профиль - гремучесть!.. тёмная

Слегка кожа, смуглая,
Стиль - строгий костюм -
Пиджак, брюки... Круглые
Вен путы - в них лун

Отражения прожитых вместе
Пульсируют вспышками...
А фигура - прекрасная!.., чести -
Кристальнейшей!.., фишками

Не ловит -
Лишнее,
Но молит
Вышнего

О большей мира доброте,
Хоть признаёт, что недостойна -
Вот только силы, силы - где?! -
Жить - как на лёд - выход - пристойна,

Дальше - хватает буря
Прошлого - владеть собою слишком трудно -
Память вставляет буры
В душу - не сдержать слёз - пусть скудны...

42. В аппаратной кинотеатра
Петр Петрушенко 2
Разложена здесь жизнь на семь бобин
По кадрикам, со звуковой дорожкой.
Я вновь мотор включаю осторожно
И становлюсь рассказчиком судьбы.
Шестой сеанс... Я знаю наизусть
Прощальный этот диалог героев.
Сережка, мой стажер пока спокоен,
Он крутит фильм, как собственную грусть.
Сюжет простой: любовь, потом развод.
Сын разделен на две семьи, два мира.
Идет сверхсовременная картина.
Кто виноват? Никто не разберет.
Я - Бог кино!
    Моя безмерна власть!
Я подарю тому мальчонке счастье:
Я вырежу развод и склею части.
И спрячу от людей седьмую часть.
Но вновь один кручу фильм до конца.
Сергей ушел...
           Он вырос без отца.

43. Осенний парк, растянутые тени
Ольга Погорелова
Осенний парк, растянутые тени,
Дрожащий  лист потерянно кружи'т
И припадает к зябнущим коленям.
И это – жизнь?

И чудится:   тревожное, немое –
Усталое свеченье бледных душ
В зеркальной глади мёртвого покоя
Осколков луж.

Далече до  блистающего неба.
Остановилось время. Ветер стих.
Душ не спасти. Но дайте, дайте  снега! –
Укройте их...

44. Она не знает поражений
Лилия Кайзаркина
                "Любовь дает лишь себя и берет лишь от себя"
                Халиль Джебран"Пророк"
               
Она не знает поражений,
            она не знает преград,
Она похожа на вечно цветущий
              неувядающий сад,
Она ,как милость небес,что 
              изливается всюду,
Она похожа на сон,она похожа
                на чудо,
В ее песне слиты все звуки
                Земли  -    
Она как гавань,где ищут приют
                корабли,
Она как вечная молодость,её
             ослепителен блеск,
Как колыбельная матери и утра
                солнечный всплеск.   
Сплетены воедино в ней мудрость 
                и сила,
Ей не нужно наград,она ни о чем 
                не просила,
В ней находишь ты всё,что
                веками искал,
В ней ты видишь себя,кем ты был
                и кем стал.
Она помнит каждый души 
                вздох и крик,
Перед ней все равны - и дитя
                и старик,
Неприметна порою,как земли 
                соль,      
Освящает сердца нам
                святая Любовь.               

45. Осень отсияла
Крылатый Ёжик
Осень осенила, осень осияла
Залежную зелень золотой золой.
Сна слезою серой синь сегодня стала,
Топит травы тихие тусклою тоской.

Ветер волглый вату в высоте валяет,
Капли каруселью кружевной крутя,
Листопад листая с легковесной ленью,
Маскарадным миром манит и меня.

Осень отсветила, осень отсияла
Потемнеет пылью прошлого полёт.
Шёпотом щемящим, шорохом шершавым 
Облакам осанну осень отпоёт.

46. Прощание
Татьяна Шкодина 2
 Грусть обживает мой дом терпеливо –
 Август тому виной.
 На паутинке прядильщик пугливый
 Кружится надо мной.

 Выпустит нить серебристым пунктиром,
 Резко уйдет в пике…
 Лето кончается. Мягким пломбиром
 Тает на языке.

1/8 Финала:

1. Осеннее
Равиль Валеев
Под разноцветием зонтов
Гуляют набережной дамочки,
Их променаду дождь «до лампочки» -
Ведь это выставка обнов.
Промокший ряд пустых столов
Прижался сиротливо к зданиям,
Как выводок к волчице-матери,
Ища защиту от врагов.

Среди задумчивых стволов
Редки гуляющие парочки,
Пустые мёрзнут в парке лавочки,
Предвидя круговерть снегов.
В слезах осенних облаков
Кленовый лист исходит пламенем,
На золотой опавшей скатерти
От лета не видать следов.

На нотном стане проводов
«Отлётный блюз» нам пишут ласточки,
Минор снимает с чувства фасочки,
Тупя болезненность углов.
И неизбежность холодов
Кружит  страницы нашей памяти,
И каемся, как вор на паперти,
Прося прощения грехов.

2. Посвящение Анри де Тулуз-Лотреку-Монфа
Равиль Валеев
Тулуз-Лотрек, нелепый коротышка,
В борделях спившийся аристократ,
В своих очках, ну сущая мартышка.
Он, как бумага в туалете, смят.
Абсентом залита несвежая манишка,
И сероватых глаз потухший взгляд.
Из рода графов выродок-сынишка,
Бездельников Парижа экспонат.

Из газовых рожков в неровном свете
На сцене лихо пляшется канкан.
Анри рисует пляску на манжете:
Афишу заказали в балаган.
Он чаще ходит в шляпе, чем в берете,
Хотя порою голоден, но пьян.
Он постоянно держит на примете
Затянутый в корсет девичий стан.

Он ученик и Бонна и Кормона,
Нырнувший с головою в полусвет.
В картинах от изящного шаблона
Уходит в "Мулен-Руж" и "Ла-Галетт".
Там Ла Гулю для публики мадонна,
Астрид Брюан поёт лихой куплет,
И в цирке "Фернандо" непринуждённа
На лошади наездница Иветт.

На полотне оркестра слышен грохот,
Визжит от вожделения делец,
Как возбуждает страстный женский хохот,
Мы видим ритмы пляски и сердец.
"Конец веков" в истории эпоха,
И вместе с ней ушёл её певец,
А время, отсекая то, что плохо,
Анри одело гения венец.

3. Домой!
Валентина Калёва
Мечтаем об отпуске снежной зимою,
Куда мы рванём, лишь повеет  теплом,
Все атласы-карты раз десять откроем,
А выберем место, где мама и дом!

Там речка родная, любимая с детства,
Там каждый пригорок нас помнит и ждёт,
Там воздух чудесный, друзья по соседству,
Там радуга ярче, синей небосвод!..

Там самые лучшие детские сказки
Тоскуют...  Пусть  мелют судьбы жернова,
Мы там - просто дети,  без фальши и маски...
Поедем! Пока еще мама жива!

4. От любви до любви
Валентина Калёва
Подруга дочку замуж выдает,
Все чин по чину: выкуп, ЗАГС, кафешка…
Марш Мендельсона, голубей полёт,
И счастья воз и не одна тележка!
Букет - подружкам,  на мосту замок,
Тьма пожеланий и подарков горка,
Вот выкрали невесту под шумок,
Частушки,  конкурсы и снова «Горько!»…
Со мною рядом стариков чета -
Семейный стаж давно уж за  полтинник,
Про свадьбу вспоминают: «Нищета!
Война!  Селёдка,  хлеб  и две  пластинки!»
Жених – их правнук: «Старшенький из всех,
Хороший парень…  Дай им Бог согласья!
Невесту выбрал – жаловаться грех!
Работает уже, купил участок -
Глядишь, построит домик для семьи,
Фамилию продолжит сыновьями…»
Их слушая, завидую -  они
Еще не расставались с соловьями!
Любуясь молодыми, замолчат,
И вновь  друг друга взглядом обнимают!
Пусть, как наследство,  для праправнучат
Оставят в дар любовь  и  свежесть мая!

5. и летим сквозь миры...
Марьяша Бурлай
Перекрестки туманных миров перепутаны, как паутина.
Вырываться – не стоит труда: шаг в пространство – и ты пропадёшь.

Из великого множества слов, как из паззлов, слагая картину,
понимаешь: всё это – вода…Но – послушно глотаешь её,
как на душу отмеренный яд: что бы впредь не случилось с тобою –
не отравишься, если привык (ко всему привыкают за жизнь).

Где-то там наши судьбы кроят, иногда усложняя…любовью…
А потом – подгоняют стык в стык, чтоб узор позабавней сложить,
не заботясь – а нужен ли он? Закрепляют  то - жёстко, то – косо,
по живому подчистят края, и – готово. С конвейера – прочь...

И летим сквозь миры - Легион Задающих Кому-то Вопросы,
и надеемся встретить маяк, прорезающий вечную ночь…

6. А серый мир - по-своему красив...
Марьяша Бурлай
Шелестит бродяга-дождик,
по окошку катит слёзы,
нерешительный и робкий,
как застенчивый жених,
он смущён почти до дрожи.
Возле старенькой берёзы
жмётся, путаясь меж веток,
и ладошкой гладит их…

Листьев жалкие остатки
обрывает злобный ветер,
и, швыряя всем под ноги,
топит в лужах и грязи…
Внесезонные осадки
не дают забыть о лете,
нам нашептывая: "Серый
мир - по-своему красив…»

Мутно-мрячный и промозглый,
он простужен сквозняками,
под дождём намок, бедняга,
но, закутавшись в туман,
не в зиме, а где-то возле –
греет солнце облаками
и настойчиво-неспешно
новогодье близит к нам…

7. Папе...
Ольга Домрачева
Воздух сладкотравный хоть режь и ешь,
 а кузнечик рядом, как заводной,
 счёт ведёт обратный, латая брешь
 между сочным небом и сныть-травой.
 ***
 А сосна, что свечка за упокой,
 ветер здесь смиренно поет псалом.
 воздухом одним подышу с тобой
 и ещё на год заручусь теплом.
 ***
 В небе синь такая, такая гладь,
 только росчерк нежный – крыла пигмент.
 Там кружила птица белым-бела,
 и лгала мне сладко, что смерти нет...

8. О нас и о том, кто...
Ольга Домрачева
есть в октябре такое... из ряда вон.
будто бы кто-то чуткий следит за нами:
ветер гоняет в салки с сухой листвой,
тот, кто не дремлет, давно приготовил сани,

выгнал на выгул в небо табун коней –
кони подмяли кроны, затмили солнце.
время считать цыплят. тот, кому видней,
пересчитал вперёд и теперь смеётся.

знаешь, давай не будем готовить впрок
замшевых слов, обетов шелкОво-складных.
этот октябрь – распутье ветров, дорог –
в небе сошёлся клином, а нам туда, где

листья и ветер сникнут, уснут в тиши.
и, потеряв интерес, позабыв затею,
тот, кто придумал осень и нашу жизнь,
выдохнув тьму, предаст межсезонье тленью.

глянешь в окно, а там опадает свет:
мёртвые осы сны навевать остались.
тот, кто поднять не хочет набрякших век,
дай пережить нам эту твою усталость.

9. Музыкальная табакерка
Ольга Альтовская
 Открываю чудо-ящик,
 Ставлю к зеркалу свечу
 И в минувший век изящный
 Зачарованно лечу.

 Мелких трещин капилляры,
 Дымка мутного стекла...
 Вижу зал и канделябры
 У картежного стола.

 Тени в сумерках ленивых,
 Спор туза и дамы треф,
 Сюртуки и кринолины,
 Легкий флирт и ловкий блеф.

 Незнакомка с нежной кожей,
 Прекращая разговор,
 Смотрит в зеркало – о, Боже! –
 На меня глядит в упор.

 "Мушка", веер, взор туманный.
 Мы похожи с ней точь-в-точь.
 Веет музыкой из рамы
 Заколдованная ночь.

 Канапе и бонбоньерки...
 Льется, время возвратив,
 Музыкальной табакерки
 Удивительный мотив.

10. Под музыку Вивальди
Ольга Альтовская
 Снег, долетая, тает на асфальте,
 Пушится на деревьях и кустах.
 Над городом витает дух Вивальди
 С блуждающей улыбкой на устах.

 Смычками веток зимнего оркестра
 Играет что-то светлое до слез.
 Пари в печальных сумерках, маэстро,
 Играй на струнах кленов и берез

 Мелодию природы новогодней
 И этот мир оставить не спеши.
 В безмолвье снов мне слышится сегодня
 Гармония живой твоей души.

 Летят и отбивают такт секунды,
 И полон мир звучащей тишины.
 Сыграй о том, как все мы здесь подсудны
 И как любовью будем спасены.

 Взмахни смычком и подними над формой,
 В усталых душах сумерки развей,
 И покорится город иллюзорный
 Неуязвимой сущности твоей.

11. Бумеранг
Елена Севрюгина 3
По-кошачьи разнежившись,  дремлют в лучах рассвета
Ресторанчики за углом…
Посеревшие клумбы – остатки былого лета –
Отражает витрин стекло…

Вспоминаю кафе – наш Эдем на краю Арбата,
Наш Элизиум на двоих…
Привкус мятных конфет, леденящий глоток муската –
Ранней осени смелый хит…

Вспоминаю тот дождь. Помнишь, как мы вдвоём по лужам,
Словно дети, неслись домой?
Но теперь наш счастливый Арбат никому не нужен –
Не поют соловьи зимой!

Город прожитых дней! Я в твоих лабиринтах скроюсь,
Потеряюсь в конце концов -
В длинной сказке твоей станет больше одним героем-
Станет меньше одним жильцом!

Город памятных мест!  От истоков твоих напиться-
Значит, сгинуть  уже  навек!
Для чего же опять ты с детальностью летописца
Мне рисуешь мой путь "наверх"?

От поры безотчётного детства до жизни зрелой,
Где сбываются все мечты!
Но, за ними стремясь, я устала и постарела,
И былого сожгла мосты,

Стала много мудрей, стала в обществе выше рангом,
Одного не смогла понять –
Всё, что брошено, к нам возвращается бумерангом,
Город, слышишь? Спасай меня!

Видишь, юность моя – та, которую так беспечно
Оставляла я на пути,
Предавала забвенью, кидала в прохожих встречных
Бумерангом ко мне летит!

12. На крючке
Елена Севрюгина 3
Скрипит ополоумевший сверчок
За спинкою неубранной постели…
Мы пойманы друг другом на крючок-
Любой рывок теперь для нас смертелен!

В дыре небес хохочет Зодиак-
От рыбьих плавников свело ключицы!
Мы до сих пор понять не можем, как
Могло такое с нами приключиться!

Лучом пронзая водорослей тьму,
Холодная луна сияет куце -
Всплывая над водой по одному,
В любой момент мы можем задохнуться!

И кажется, что раньше, на земле
Мы никогда так сильно не любили-
Не засыпали в неге и тепле,
Укрывшись от акул в подводном иле,

Не плавали бок о бок между скал,
Сплетясь навек упругими хвостами-
Сумев в ночи друг друга отыскать,
Мы для других потерянными стали!

Но наш бессменный Рай – тонуть в реке
Любви, зияя ранами на теле,
Болтаясь друг у друга на крючке
И зная, что любой рывок смертелен!


Luis Gabriel Pacheco. Нежные сети

13. Вдох-выдох
Алекс Амур
Я попытался выдохнуть на вдохе,
Вот так, секунды сталкивают лбами,
И понимают, что такое - плохо,
Захлебываясь кровью и словами.

И вновь пытаюсь лаской - на удар.
Проклятьем ты, а я тебя стихами...
И я прощаю Богу этот дар,
Но кажется, на выдохе вдыхаю...

14. Какие большие глаза у разлуки
Алекс Амур
Какие большие глаза у разлуки:
В полнеба ночного... Я ждать тебя буду...
Как света, как жизни, как правды, как чуда,
Раскинув, в полнеба и мысли и руки...

Какие большие глаза у разлуки...

Молитвы вливаются в звездные реки.
Бессонные ночи, припухшие веки...
Звучащие мысли,  беззвучные звуки...

Какие большие глаза у разлуки...

А дождь за окном шелестит беспробудно,
Тоскливо и сыро... Я ждать тебя буду...
И сердце иной не приемлет науки.

Какие большие глаза у разлуки...

Как странно, душа умещается в тело,
Есть белое в черном, нет черного в белом...
Лучами ресницы... И занавес рухнет...
Какие большие глаза... Ну, ни пуха...

15. Эхо семидесятых
Вера Да Юра
Семидесятые... Не так уж плохо...
Мы молоды, до глупости наивны.
Хрипел Высоцкий из открытых окон:
"Я не люблю, когда стреляют в спину!" –
И в горле ком стоял от этой песни…
Поэт судьбы натягивал  поводья,
Он по-другому не умел, хоть тресни,
Предчувствовал... нет, знал – по краю ходит.
И не было еще Афганистана,
Союз был мощным, дружба – нерушимой,
А Родина была почти что мамой...
"Я не люблю..." – и мы ровняли спину.
Мы становились выше, благородней,
Пытались уважать себя и прочих,
И то, что мы свободнее сегодня,
Заслуга и его надрывных строчек.
Все изменилось в веке двадцать первом...
Но из открытых настежь окон сына,
Несётся в будущее хриплым нервом:
"Я не люблю, когда стреляют в спину!"

16. Размышленья за варкой варенья
Вера Да Юра
Пахнет варенье домашним уютом,
Чаем вечерним, беседой неспешной,
Зноем полуденным  и, почему-то,
Детством забытым и чем-то нездешним.

Всё прeходяще и всё неизменно...
Таз, по размерам не меньше светила,
Вяжется кружевом  лёгкая пена,
Дышит варенье, пыxтит незлобиво,

Сладостью манит, пугает горчинкой.
Всё перемешано - горе и радость…
Юность бежала вчера по тропинке,
Там, где сейчас  спотыкается старость.

Необратимо земное вращенье -
Ясное небо затянется рябью…
В каплях варенья, как в гуще кофейной,
Лето предвижу сладчайшее... Бабье…

17. Разговор со старушкой
Ирина Шабалина
На лавочке согнулась, у грибочка,
седою тополиною пушинкой.
Глаза под цвет линялого платочка,
извилистыми тропами морщинки.
Натруженные руки перекрестом -
пергаментная кожа, вздуты вены…
А вспоминает как была невестой,
бормочет мне о самом сокровенном.
И путались слова, как струйки дыма:
фата из тюля… свадьба у завода…
Что был веселым, стройным, молодым он,
жаль, на войне погиб через полгода.
А платье было ситцевым в горошек,
а из подарков — сахар, соль и мыло.
Не обижал он, добрым был, хорошим…
«Бабулечка, а ты его любила?»
И вспыхнули глаза добром и лаской,
румянец проступил на бледных скулах.
Сквозь старческую сморщенную маску
вдруг прежняя девчонка проглянула…
Наступит день, когда в потоках лунных
однажды предрассветной стылой ранью
по отблескам зари девчонкой юной
она к нему умчится на свиданье.

18. В таинственную ночь
Ирина Шабалина
Молчи. Накличешь мне беду.
Болотной выпью...
А я упавшую звезду
С ладони выпью.

Уйду в таинственную ночь,
под лунным светом,
у дальних звёзд, у вещих снов
просить совета.

Уйду в росистые луга
Тропой туманной,
Там дарят теплые стога
Покой желанный.

С душисто-колких их вершин
Созвездья ближе,
И я в мерцающей тиши
Судьбу услышу.

Задену облако плечом,
Пропахну мятой...
И вдруг пойму, что я ни в чем
Не виновата.

А тот обрыв, куда бегу
Мне только снится...
Не плачь. Не накликай беду
Болотной птицей.

19. Белый...
Наталья Илларионова
Листья сгорают и пепел бел…
Нет, может серый, но очень светлый.
Голову мне посыпает пеплом –
Знаком раскаянья не у дел.

Ежели листья осенних бурь
Вдруг обратились бы в оригами
Белое-белое под ногами…
В голову лезет такая дурь.

Взять все и бросить – пойти гулять,
Шаг в пустоте отдается гулко.
Город блуждает в глухих проулках
Белых домов этажей по пять.

Сохнут пакеты чужой судьбой,
Белые простыни, запах краски…
Флером запутанной старой сказки
Сыплют секунды, шурша крупой.

Небо и ветви, и даже грязь
Нитью прошиты насквозь белесой.
Белая-белая чудо-осень
Дышит порывисто словно джаз.

Рваной мелодией прежних уз
Сакс… или кажется... здесь?.. Откуда?
Снег с непривычки похож на чудо,
Белый, как чей-то сбежавший блюз.

20. Венок на воде
Наталья Илларионова
Заплутав в густых смоляных лесах,
Выхожу рассвет у реки встречать.
За моим плечом лишь огонь и прах,
За моим плечом рукоять меча.

                Через травы шла - весь подол промок.
                Посмотрела вслед, замолчав, сова…
                Госпожа, кому ты плела венок
                И роняла с губ как огонь слова?

Холодна река, глубока, пуста.
Загляжусь в нее – пол души свело.
За одним плечом – серебро и сталь,
За другим плечом у меня крыло.

                Собирала цвет чабреца в холмах
                И душицы лист у тропы лесной,
                И луна серпом, и серпа замах…
                И казался мир первобытным сном.

Что осталось мне – поминать вчера,
Созерцать мальков на речной мели…
За моим плечом – серповидный шрам.
Не могу лететь – и болит, болит…

                Подошла к воде по песку косы,
                По песку сошла в ледяной поток.
                "Загорись, свеча, от моей слезы,
                До моей судьбы доплыви, венок".

Укрывает плащ за спиной печаль,
Из тумана плащ над тобой, река.
Вот плывет венок, а внутри свеча,
Принесла вода - да не к тем ногам.

                Улетала ночь как сова в дупло,
                Запалив зрачки колдовским огнем.
                Понимала все… Пол души свело…
                Уж недолго ждать, коли знак на нём.

В голове дурман от душистых трав,
Зелень глаз плывет, да сполох волос…
Вот и все, боец, навсегда пропав,
Ради прежних ран не роняют слез.
               
                На какой-то путь не шагнул бы он,
                На какой тропе не сбивал камней,
                Весь подлунный мир как волшебный сон
                Все равно его приведет ко мне.

21. Мишка
Дмитрий Баскаков
На закате прощалися с мишкою;
Говорили. Смотрели всё вниз.
За забытою детскою книжкою
Он сидел, о кофейный сервиз

Оперев свою добрую голову,
Ожидая, что скоро с утра
Его вновь позовёт бегать по двору
Повзрослевшая вдруг детвора.

Он всегда был покорным и ласковым;
Он давал, не стяжая добра;
Жил наивною детскою сказкою
И не ведал, как стынет вчера.

Он был помощь в слезах и отчаяньи;
Не колеблясь, плечо подставлял...
И за это - не в злости, - нечаянно, -
Он был брошен, покинут; пропал.

Мишка не был вдруг проклят в истерике,
От подушки без слов отлучён;
Просто треснул багажник на велике;
Стлела кукла, что был он влюблён;

Стали больше съедать манки с пшёнкою,
Не оставив ни ложки ему;
И однажды за тихой уборкою
Посадили на полку. В тюрьму.

Он сидел; может быть, тихо всхлипывал,
Вспоминая походы во двор;
Грустно книжки в шкафу перечитывал;
Не касался конфет, - чай, не вор.

Он сидел, а мгновения капали;
Он надежду терял с каждым днём;
Злые мысли отпихивал лапою,
Веря, что не забыли о нём.

Он сидел - не взывая, не требуя;
Он ушёл - тише вздоха в ночи...
Никого той порой рядом не было -
Ни прощанья, ни слёз, ни свечи.

...Он был найден на полке за книжкою;
Был недвижен обмякший медведь.
Кто годами не засыпал с мишкою,
Не поймёт, как он мог умереть.

Он ушёл, не оставив послания,
Упрекнуть нас не смея в душе;
Все молчали, предав обещания,
Только губы шептали: "Уже?.."

***

На закате прощалися с мишкою;
Говорили. Смотрели всё вниз.
Схоронили его вместе с книжкою;
Рядом - плед и разбитый сервиз.

22. Тигры
Дмитрий Баскаков
Томительно вянет роза -
Кровь каплями на шипах.
В осколке стекла угроза -
След искры в твоих глазах.

Бесстыдно-прямым намёком
Платочек багряно-бел...
Чужие слова жестоко
Оставлены не у дел.

И, словно пустые игры
В томленьи твоей руки,
Мне видятся в розах тигры -
Рычащие лепестки.

23. Заводная игрушка сломалась
Диана Пташинская
… Заводная игрушка сломалась,
Сердце сжалось от детского плача.       
Словно пыль, накопилась усталость,
В двери вечер скребется бродячий…

А душа от тоски замерзает,
Как бездомный голодный котенок.
Тишину на клочки разрывая
Плачет горько несчастный ребенок.

… Куклу дети сломали случайно,
Не нарочно, по глупой ошибке.
А у взрослых … Со звоном хрустальным
Замок счастья рассыпался зыбкий…

Не грусти. Я сложу осторожно
По кусочкам твою безделушку.
Жаль, что склеить, увы, невозможно
Мне осколки любви, как игрушку…

24. Дорог ночных неоновые бусы
Диана Пташинская
… Дорог ночных неоновые бусы
Струятся между небом и землей,
Как светлячки – блуждающие души,
Что жаждут обрести святой покой.

Уводят вдаль, сквозь время в бесконечность,
Огни шоссе - земные маяки.
 Из-под небес печально смотрит Вечность,
А смерть – на расстоянии руки.

Спешу сквозь мрак, что б, обгоняя время,
Пустую роль сыграть в чужой судьбе…
Мелькают за окном седые тени,
Деревьев руки тянутся в мольбе...

… Я за рулем забудусь на мгновенье -
Сливается с дорогой небосвод,
И горизонт размыт дождем осенним.
… Не пропустить бы нужный поворот.

25. Чёрная кошка
Bor G
В тёмной комнате ночью сыро. Чёрной кошке порой видней.
Слишком много дурного сыра в мышеловке вчерашних дней.
Будет день – и найдётся пища для метаний среди камней.
Но не ищут, пока не ищут, потому что её там нет.

Всем участникам эволюций поздно пить забродивший брют.
Говорят, так сказал Конфуций – но при этом привычно врут.
Здесь изысканно тьма бушует, принимая парад планет.
Всё поставлено, по фэн-шую. Чёрной кошки в помине нет.

И не ищет, ей-богу, рая. И не будет ни с кем до дна.
И, сама по себе гуляя, остаётся всегда одна...
Если выпадет «всё и ложкой» – в ложку плюнут, всего лишат.
Без нужды не скребутся кошки. И не сводятся до мышат.

Но сквозит пустота прелюдий на пути из варяг в кабак.
Чёрной кошке не выйти в люди, чтоб навесили всех собак.
Белый шум в чём-то сером точен. Пастораль и падёж комет.
Мир воистину обесточен. Кроме тьмы – ничего там нет.

Здесь творят, выходя за рамки, коль не ведают, что хотят.
Чёрной кошке не надо в дамки, ей бы просто спасти котят.
Перейти, наконец, дорогу, темноту не пустив на свет.
Но за это карают строго. Давит жаба. Исхода нет.

В тёмной комнате наши души отсырели. Их плесень ест.
Здесь никто не желает слушать. И добру не хватает мест.
Здесь болят на погоду раны, хоть сражения впереди...
Чёрной кошке пора воспрянуть. Может быть, у меня в груди.

26. Надежда
Bor G
В небе чёрном располневшая луна –
как прожектор – ищет цели для себя.
Мир царапает с изнанки тишина,
беспробудно занавески теребя.
Мы не встретимся, наверное, уже.
Даже точно это можно говорить.
Отвязалась на искомом вираже
и запуталась логическая нить.

Ты могла бы появиться невзначай,
но фантастика – в трактире за углом.
Вызывая хоть виденье, хоть врача,
время в месте неопознанном слегло.
А какой сегодня месяц, год и век –
не ответят ни оракул, ни экран.
В непокрытой сединою голове
лишь рефлексии гуляют по утрам.

Я так часто слышу близкие шаги.
Я сквозь мрак увижу скрипнувшую дверь.
Ты придёшь и тихо скажешь: помоги
нам обоим, и не завтра, а теперь.
Стук часов – как метроном – вселяет грусть,
сердца стук – как метеор – давно угас.
Звёзды виснут белым братством – ну и пусть.
Это бремя ни к чему и не для нас.

Ты давно забыла адрес, и причин
для явления придумать я не смог.
Это – время просто выбросить ключи,
но – безвременье, и балом правит смог.
А туманом награждают за ответ
на вопросы, беспросветные сполна...
Назначалась ты надеждою на свет...
Но на небе только жирная луна.

А потом приходят думы и тоска,
непутёвая, как парус на волне.
Ночь ласкает нежным дулом у виска,
обещая что-то ясное вполне.
Предвещая индульгенцию, и в ней –
просветленье, с упоением сверла.
Ты могла бы стать надеждою моей...
Но когда-то, не родившись – умерла ...

27. Ммммммммм
Ольга Оланд
Ст.т.тук…– моей ли Вселенной шум?....
Нет, пульсация возле меня............
Это мама и сердце...а Я...
Я внутри?! - перегружен умммммммм....

Мам, а что за тобой, за тем,
Что есть ты или это и всё?
Поболтать бы о том и о сём,
Только я так утробно немммммммммм....

Что за шум: «Ну так вышло, Дим!» -
Мам, зачем так кричать, я же спал.…
«Ладно…сделаю…срок еще мал..» -
Плачешь? лучше давай поспимммммм....

Что за вонь, что сегодня ем?
Без ответа…то водка, то дым…
Мама, дай поскорее воды!...
Как же плохо! травить зачемммммммм....

«Дама, надо решать, потом
Будет поздненько делать отсос…» -
Почему-то мне страшно и «SОS»
Подаю, как рыбёшка ртоммммммммм....

Я – помеха, бездушный хлам?!
Ты за Диму смотри не держись,
Он тебя же не любит, а жизнь
Я хотел бы увидеть, МАМ!мммммммм

04.12.11

28. Дым
Ольга Оланд
Гореть костру, гореть огню,
Как элемент в биомоторе,
Внутри пригрелся крематорий -
Тебе уют, ему историй,
Судьбой дочитанных на дню.

И дым, идущий по трубе,
Ты выдыхал, пуская лица,
Которые спешили слиться,
Со сквозняком за окна – сбыться!
…Черна зола да воздух бел…

05.06.13

29. Копна
Петр Петрушенко 2
Поэзии в копне? Да никакой.
Обычная трава или солома.
Коровий корм лежит себе у дома,
Всегда он для хозяйства под рукой.

А ночью взгромоздишься на копну
И звон косы, как запах, ощущаешь.
Раскинешь руки - небо обнимаешь.
И мир тебе понятен одному.

30. Похороны деревьев
Петр Петрушенко 2
После взрыва в Чернобыле вокруг соседнего города Припять был вырублен весь лес... и похоронен

Хоронили деревья.
Их птицы с утра отпевали,
Голосили ветра,
Плакал дождь, омывая листву.
Хоронили деревья,
Им хрупкие руки ломали,
Закрывали глаза,
Закрывая навек синеву.
Хоронили и землю.
По-русски ее поминали:
Горстью горькой земли
Прикрывали земное чело.
Хоронили цветы,
К лепесткам их цветы возлагали.
На земле без цветов
Сразу стало зловеще темно.
Если это не впрок,
То мы все распадемся, как атом,
На убийства и ложь,
На валюту и на пустоту.
Если это не впрок,
То какого же прока нам надо?
"Мир спасет красота..."
Ну а кто же спасет красоту?

31. Девочка кормила голубей
Петрович Владимир
Памяти моей сверстницы Садако Сасаки*.

Стряхивая рисовые крошки,
Девочка кормила голубей
Хлопала ладошкой о ладошку:
Не зевай, хватай и не робей

Радость беспредельная ребенка,
Звонкого веселья не унять:
Узкие лучистые глазенки...
Голубей крылатая возня...

В белоснежном облаке восторга
Белое порхало кимоно...
И казалось, вот еще немного,
И взлетит со стаей заодно.

Только там, в безоблачном просторе,
Шмель гудел, все гуще и грозней...
Было утро августа. Шестое.
Девочка кормила голубей...


Пережив едва вторую зиму,
Золотушный, бледный, как стена...
Я не знал, про город Хиросиму.
Просто знал, что кончилась война.

*Садако Сасаки было два года, когда 6 августа 1945 г.
на город Хиросиму была брошена атомная бомба.

32. Пропавшие без вести
Петрович Владимир
От Находки до Бреста поседели невесты.
Ждут пропавших без вести,
ждут десятками лет.
Уж звеня орденами
за столом между нами
Дядя, павший в Полесье
И под Вязьмою – дед

А пропавших без вести
их все нет, их все нет.


Отгремели салюты, отшумели газеты.
Увезли на лафетах
самых славных бойцов.
И остались не спеты
на закатах-рассветах
Песни павших поэтов,
Песни наших отцов...

А пропавших без вести
ни могил, ни крестов.


Отрыдали гармошки, отстрадали калеки
Батальонный разведчик
не допел, не допил.
За отцов-командиров,
да за честь их мундиров,
«За Россию ответчик» -
Он сполна заплатил.

А пропавших без вести
ни крестов, ни могил.


Не судите их строго, кто к своим недотрогам,
Кто к родному порогу
только в снах приходил.
Вы на выцветшем фото, 
вы и в детях-сиротах,
Вы в скупых похоронках,
В звездах братских могил...

Для пропавших без вести
не хватило чернил.


Но от Рейна до Рессы нет, наверное, места
Где пропавших без вести
не отыщешь костей
Шли на запад составы...
Кто стал пылью Дахау,
Кто полынью окрестной, …
Где былинок – не счесть…

Им, пропавшим без вести,
ни венков, ни свечей...

33. Оторваться от стада...
Адела Василой
Ты как горный источник,
Струи лёгкие рвёшь,
И глядишь с высшей точки
На поэтский балдёж,
И немалым ушатом
Льдисто-искристых вод,
Ты поэта-собрата
Отрезвить уж готов!
Ежедневно с вершины
Низвергая поток,
Извлекаешь из глины
Мелких брызгов урок,
И корсетом из грязи
Стянешь пёрышки крыл,
Чтобы смелых фантазий
Поумерил бы пыл...
Чтоб вовек неповадно -
Возноситься и петь,
Оторваться от стада
Не пытался бы впредь!

34. Истекает кровью осень
Адела Василой
Истекает кровью осень, на снегу алеет боль,
Словно сахар, словно соль - слюдяных снежинок россыпь.
Белым сном, карминным бредом, кроны клёнов жжёт печаль,
Смерть багровую печать накрывает снежным пледом...

Вьюги голос ледяной издали чуть слышно воет,
И снежинки резвым роем по ветру летят за мной.
Ветки тонкие кристаллов ткут ковровый переплёт,
И уже не тает лёд, и уже не брызжет алым.

В красно-белые шелка наряжается аллея,
Ни о прошлом не жалея, ни о будущем... пока.
Тихий свет с небес струится светлым пухом, лёгким сном,
В парке девушка с веслом пялит глупые глазницы...

Сыплет небо белой крупкой, снег настоян на крови,
Осень, нас благослови веткой клёна тонкой, хрупкой....

35. Шоколадный вечер
Татьяна Шкодина 2
    "Шоколадом лечить печаль..."
    (М.Цветаева)

Шоколадом лечить печаль -
Так по-женски и так наивно.
Мне  помогут потоки ливня,
Мягкий плед и горячий чай.

Там, за шторой – стена воды.
Опустели дворы, скамейки…
Из бесформенной пухлой лейки
Хлещут струи на все лады.

И мне кажется, на часах
Стрелки дрогнули и уснули.
Дом притих, как вечерний улей,
Шоколадом уют пропах.

Сладкий чай и мохнатый плед,
Ну, а большего мне не надо.
…И плывет облаков армада
Сквозь туманную толщу лет…

36. Я серый, да. Но голубых кровей...
Татьяна Шкодина 2
Я серый, да. Но голубых кровей!
И в кресле под прицелом фотокамер
В который раз безропотно я замер
Под крики: «Морду вправо! Хвост левей!»

Все эти фото-сессии уже
Достали. Но зато есть чем гордиться:
Моё потомство даже «за границей»!
И ценят, словно яйца Фаберже

Мою способность к таинству любви
И улучшенью, так сказать, породы,
И с кошками по веянию моды
Я остаюсь в квартире визави.

Я выставок кошачьих фаворит:
Призы, награды, титулы и фото…
…Но, говорят, есть мыши и охота,
И на любовь полнейший безлимит!

По слухам, - есть луна и есть чердак,
Деревья есть и мусорные баки,
Кто кошку уведёт – решают драки, -
И всё это  - без денег! Просто так!

Впадаю в меланхолию и транс…
Я одинок! Пожалуй, даже слишком… -
Понять не может тряпочная мышка
Моей кошачьей жизни диссонанс…

37. Захолодало
Борис Поляков 2
По  осени  не  плачу,  не  скорблю,
захолодало – печку  растоплю.

И  под  звенящей  синевой небес
с  утра  пораньше  по морозцу – в лес!

Вот  хворост,  очень  лёгкий  и  сухой,
он  полыхает  огненной  рекой,

я  в  ней  тону – вот-вот  сгорю  дотла!
Но  через  миг  ни света,  ни тепла.

Замёрзшую  осину  на  пути
надёжней  стороною  обойти:

боюсь,  растает  в  сердцевине  лёд –
потоком  равнодушия  зальёт.

Найду  берёзку  смелую  в  лесу
и  на  руках  к  печурке  принесу.

Не  сразу  загорается  она,
ещё  декабрьским  холодком  полна,

но  бьётся  в  древней,  тайной  глубине
желанье-память  о  живом  огне –

как  в  тех  простых  и  искренних  сердцах,
чей  огонёк  не  гаснет  до  конца.
38. Осень
Борис Поляков 2
                "Скорей иссохнут все моря и реки,
                Чем в сердце Лауры растает лёд."
                Франческо Петрарка

Когда приходит предрассветный ветер
и на мгновенье, разорвав туманы,
всему земному открывает звёзды,
невольно я ловлю глазами небо
и пробегает  по губам  улыбка
воспоминаньем о минувшем солнце.

...Она стояла близкая, как солнце,
и платьицем играл проказник-ветер,
цвели ромашки, и её улыбка
звала в дорогу к счастью сквозь туманы
тревог, ещё не затянувших небо,
страстей, ещё далёких, словно звёзды.

Я знаю – всё пройдёт,  погаснут звёзды,
и, словно утомившись верой в солнце,
всё холодней предутреннее небо.
Зачем же, будто неуёмный ветер,
то плачу я,  то ухожу в туманы
тех грёз,  где лето и её улыбка?..

Ах, если б наяву её улыбка
слетела с тех высот, где только звёзды,
мне к сердцу, чей удел – одни туманы!..
Оно б зажглось, как маленькое солнце,
прогнав навек сомнений зябкий ветер
из глаз, чьи слёзы видит только небо.

Пока в глазах не покачнулось небо
и на губах не замерла улыбка,
умчи меня в её страну, о ветер!
Тому, чей разум выстудили звёзды,
пусть на прощанье улыбнётся солнце,
согрев в пути к покою, за туманы.

Но только безутешные туманы
и днём, и ночью  посылает небо.
Скорее в лёд преобразится солнце,
чем даст надежду горькая улыбка.
Вдвоём нас не увидят наши звёзды,
дыханья наши не смешает ветер.

Всё тише ветер,
всё плотней туманы, 
тускнеют звёзды
и не всходит в небо
её улыбка,
как живое солнце.

39. Одуванчик
Ольга Погорелова
Усталость солнце к закату клонит.
И тот, что утром – лучам навстречу,
Лучисто-желтый солнцепоклонник! –
Глаза зажмурил: не видеть вечер!

И под дыханьем ночной прохлады
В комочек сжался, что было силы! –
Одна – любовь в нём, других – не надо!
Одно в нём Солнце! одно Светило!

А значит – сжаться! и ждать рассвета!
Солнцепоклонник! – лучам навстречу
Рвануться снова! И знать при этом,
Что  неизбежно – наступит вечер…

40. Ночные бабочки стучат в мое окно
Ольга Погорелова
Ночные бабочки стучат в мое окно
Короткой ночью середины лета.
Им нужен свет, а я – владелец света.
Но я им не открою всё равно.

Обратно в ночь, в объятия луны –
Несчастные! скорей туда  летите.
Огонь, что согревает мне обитель, –
Смертелен вам. Но вы потрясены

Моим отказом. И через стекло
Глядите на меня с немым упрёком –
Я вам кажусь чудовищно жестокой,
Лишая вас того, что так влекло.

Подобно бабочке летела я на свет.
Я плакала, стучалась. Мне открыли.
В одно мгновенье я лишилась крыльев.
О, как же поздно наступил рассвет.

41. Отраженьица
Янкель Мурынкель
     1

 Дай душу! Душу мне свою -
 А тело нужно лишь впридачу.
 Отправлю я его на дачу
 Варить картошку иль кутью.
 И буду вежлив, волновзорен
 Задирой маетным глядеть:
 Души твоей хмельная медь
 Подрубит жизнь мою под корень.

 2

 Ты впечатлительна, ты - голубь,
 Я - голод, я нетерпелив,
 Жду суетно, когда прилив
 Накатит - чувств моих залив
 Нас вдруг проглотит, глубь излив,
 А звездный бешеный мотив
 Заураганит быта прорубь.

42. Смурь
Янкель Мурынкель
Выпей меня, мой брат,
С глаз ледяных сотри,
Брал я плацкартный в ад-
Ты мне шепнул: "Замри"...

Я ж в растворимых днях
Шарчил, психел, мурнил,
Только и слышал: "Ах,
Разум давно он сбрил!"

Сквозь эпатажный цок,
Через безрыбье слов,
Рвался куда-то вбок,
Скудный цедя улов.

Пыжился и  слабел -
Трудно, бессчастно, зло.
Скверну изжив в себе
Думал, вдвоем - тепло.

Взрев, зашипела кровь,
Вымечтав высь в конце,
Но отторженья новь
Стынет в твоем лице.

Брат мой, на небе грез
Я посадил росток.
Выпей меня без слез.
Просто. На посошок.

43. Колокольная Русь...
Артемов
То строкой васильковой, то подснежником синим
ты приходишь из детства и туда же зовёшь,
колокольная Русь, пресвятая Россия,
голубыми глазами ты издревле цветёшь!

Ты издревле цветёшь земляничной румяной,
позолотою солнца в девичьих косах,
стариков и старух поседевшим туманом,
но с рацветкой капели в родных голосах.

Колокольная Русь! Сколько горечи ныне!
Сколько красок до боли, до рвоты чужих!
Пожелтела страна от тоски и унынья,
ну, а где-то ушла с головой в кутежи.

Пожелтела страна... А могла бы! Могла бы
расплескаться навеки весенней зарёй.
Да, видать, не судьба,- от предательств ослабла,
волчьей хваткою в зорьку вцепилось ворьё.

Колокольная Русь! Пресвятая Россия,
я молюсь за тебя и прошу,- соберись,
выдай вновь на мольберт красок солнечных силы
и, очнувшись от комы, мир Добра сотвори!

11.02.2010г.

44. Последние главы тепла и любви
Артемов
Желтеет, желтеет листва тополей,
И золота - больше в берёзках и в травах,
Развеяна грусть на просторах полей,
Допишет в них лето последние главы -

Последние главы тепла и любви,
Последние строки восторга и счастья,
Всё больше и больше тревоги в крови,
Всё ближе и ближе дожди и ненастье.

Всё ближе осенней поры тишина,
Разлиты последние яркие краски,
За ними - зима да висков седина,
Останутся в памяти летние ласки.

Желтеет, желтеет листва тополей,
Я так не люблю желтизну акварели,
От зелени сочной куда веселей,
И радость в душе заливается трелью.

Прошу тебя, солнце, чуть-чуть подожди -
Зимой отоспаться сумеешь ты вволю,
И вы не спешите мне в сердце, дожди,
Хочу ещё раз насладиться любовью.

2000А.В. 2005Н.А.


; Финала:

1. Память
Елена Севрюгина 3
А я к тебе когда-нибудь приеду,
Когда деревья отшумят листвой,
И, как фантом, не оставляя следа,
Впорхну в наш дом…теперь он только твой!

Зажгу камин, укрою пледом плечи,
Налью в бокалы подогретый грог
И буду ждать, когда озябший вечер
Вернёт тебя из сумерек дорог,

А ты войдёшь и молча сядешь рядом,
Возьмёшь бокал, не спросишь ни о чём…
Тихонько скрипнет старая ограда,
И нашей встречи вновь начнёт отсчёт,

Мы улыбнёмся, глядя друг на друга,
Поговорим про жизнь и про дела,
Но в старом зале вздрогнут от испуга
Без наших отражений зеркала,

Нас нет! Ведь мы - осколки сновидений -
И, вздохом нарушая тишину,
В пустом дому тоскуют наши тени
Грустят о нас, которых не вернуть!
2. Неприкаянное
Елена Севрюгина 3
                Ночь, улица, фонарь, аптека…
                (А. Блок)
Ночная улица пуста. В проулках завывает ветер,
А фонари мигают в такт, что мы одни на целом свете!
В тот час, когда так далеки дом отчий и родные лица,
Вспорхнёт синица из руки, но в журавля не превратится!

Промчится сонное авто с прогорклым запахом бензина,
А наше бренное «ничто» притянут двери магазина-
Там есть что выпить, там теплей, и там, возможно, кто-то даже,
Прошепчет тихое «налей!».  Как ты, судьбой обезображен,

Старик, высокий и худой, шарфом укрытый от простуды,
Стучит в твой одинокий дом, но у него – глаза Иуды,
И понимаешь в этот миг (внутри считая это бредом),
Что неспроста пришёл старик – что в мире снова кто-то предан,

Что всех разлук и всех потерь не счесть на свете, но, как прежде,
Ты ищешь потайную дверь и, находя, в слепой надежде
Ты открываешь дверь, а там опять картина всех столетий:
Ночная улица пуста. В проулках завывает ветер…

3. Теория вечности
Петр Петрушенко 2
Я становился деревом,
чтобы проверить теорию переселения душ.
Стоял у дороги
весь в желтых листьях мудрости
и философствовал,
глядя вслед беззаботным влюбленным.
Я становился водным потоком,
бегущим через пустыню,
чтобы проверить теорию суфизма:
поил жаждущих, а они
поднимали брошенные монетки,
чтобы никогда сюда не вернуться.
Я становился абсолютной идеей,
 шептал на ухо Гегелю:
"Не укради, не убий".
Застревал в горле Иуды
удушливыми серебрянниками.
А потом... вернулся в ЭГО,
которое ловило рыбу в пруду
среди зеленых камышей.
ОНО приложило палец к губам и сказало:
"Тише, ты" Испугаешь вечность!"

4. Но стальные мосты за твоею спиной не горят
Петр Петрушенко 2
 Неожиданно так
вдруг уходят великие люди,
И невинно им вслед
не выходит у нас посмотреть.
За душой ни шиша,
только нудный пасьянс нервных  буден.
И совсем не случайной
случайная видится смерть.

Понедельников рой.
С них всегда начинал ты сначала.
Трижды взгляд свой крестил,
чтобы в душу свою заглянуть.
Только плот ты не свил
и безвольно стоишь у причала,
в тщетном поиске духа
украсив распятием грудь.

Посмотри людям вслед,
тем, что след
на земле оставляют.
И примерь на себя -
блеск отсутствия
лат и наград.
У порога стоит
жизнь твоя -
до секунд остальная -
Но стальные мосты
за твоею спиной
не горят.

5. Молитва матери. 90-е годы. Перестройка
Ирина Шабалина
Не сбежать от тревоги чёрной.
Боже! Дай мне любви глоток!
Слёзы падают обречённо
В неподслащенный кипяток.
Всё смешалось в душе и мыслях. . .
Иль хотят нас свести с ума?
Под унылым дождём закисли
Неухоженные дома. . .
Как же быть? Не читать газеты?
Телевизоры с  глаз долой?
Всё смешалось на этом свете.
Взрыв в Москве. . . На Кавказе бой. .     .
И прошу я тебя, Всевышний!
Снизойди  в доброте своей!
Боже мой! Помоги! Услышь ты!
Сохрани мне моих детей!
О, Владычица пресвятая!
Ты поймёшь! Ты ведь тоже мать!
От тревоги щемящей таю,
Всё готова за них отдать!
Я б и жизни не пожалела,
За себя мне не страшно! Нет!
Вы моё превратите тело
В щит, что их защитит от бед!
И опять умоляю небо,
Сбросив старенькое пальто. . .
В магазинах не стало хлеба. . .
Что же завтра отнимут? Что?
Боже! Дай мне чуть- чуть отваги.
Веры дай, что не все плохи.
И… Хотя бы листок бумаги,
Чтоб на нём написать стихи.

6. Ударили отца
Ирина Шабалина
Обычное « часпиковое»  утро,
И транспорта сплошной круговорот …
Привычно шла обычная « маршрутка».
В ней люди, каждый  с ворохом забот.
Вошёл старик.  Рукав, повисший плетью,
И тросточка в единственной руке,
И орденские планки многоцветьем
На стареньком, потёртом пиджаке,
Морщин глубоких извитые нити,
И седина редеющей волной. . .
Вдруг взвизгнула кондукторша,: «Платите!»,
Нависнув неприступною скалой.
«Я воевал!  Имею право, дочка!»
Он документ пытался предъявить,
Как будто два желтеющих листочка
Могли его от хамства защитить.
Но корочек багрянец слишком тонок,
Чтоб уберечь от грубости и зла,
От волчьих, нам навязанных законов,
Перекроивших жизнь на новый лад.
Увязли в брани  возгласы защиты,
И денег не успели передать,
Как вытолкнут кондукторшей сердитой
до остановки был седой солдат.
. . .Затихли все.  Молчание давило
Виною общей.  Тяжестью свинца.
Так горько на душе. . . Так больно было,
Как будто бы ударили  отца.

7. Включим дождик!
Валентина Калёва
Месяц прошёл, но ни капли дождя с небес,
И не видать ни одной пустяковой тучи,
Я  фантазирую с юмором (или без?):
Власть над погодою -
                что может быть покруче?

Включим над рощею дождик...  Даёшь грибной!
Лучше денёчка на два -  хорошо промочит!
Дети скучают по лужам? Есть  "дождь стеной" -
Кнопку нажал, и припустит он что есть мочи!

Здесь на  пригорочке нынче пройдет гроза -
Стресс унося,  лечит душу,  и даже тело.
Для палисадника  - дождик на три часа,
Можно оставить и на ночь, но  раз в неделю!

В юность вернуться захочешь? Тогда звони,               
Дождь обожаю я с тех самых пор, вот честно!               
Синее небо,  и тучка  для нас двоих -               
Спрячемся мы под зонтом, и для всех исчезнем...

Так, улыбаясь, мечтаю и воду лью -
Лью на цветы, на морковку... Смотрю на небо -
Там вероятность ненастья равна нулю,
И растворяется в сумерках сказка-небыль.

8. Я помню то платье...
Валентина Калёва
Поблёкшее фото — картинка из детства,
Я помню то платье лимонного цвета:
С ромашкой карман, по подолу воланы...
Мне пять или шесть? Я сижу на диване:
Смешные косички, рука на коленке,
Другой прижимаю тряпичную Феньку,
Глаза, не мигая, уставились в точку -
Какую-то птичку я жду из кружочка!
Наверно,  напротив стояли родные -
И папа, и мама - совсем молодые,
Смеялись и делали строгие лица,
И мне говорили: «Нельзя шевелиться!»
Мы жили в деревне - сплошные заботы, 
В то время считалось диковинкой фото,
Откуда он взялся -  фотограф-любитель -
Турист,  отпускник или местный учитель?
Разъехались люди, исчезла деревня,
Гектары полей занимают деревья,
Лишь речка, журча, по каменьям несётся,
Да мельницы след  - жернова и колодцы.
Два старых домишка  - приют рыболовов -
Со временем гибнут в руках бестолковых,
А фото осталось на память о прошлом,
Где я, как принцесса, в наряде роскошном!

9. Черт
Алекс Амур
Тебя не стало страшно и нелепо,
Глаза у смерти - пьяные ножи.
И встала осень, и зима, и лето,
Весна стоит, и так нелепо - жить.

Все поперек и песни, и обиды,
Не движется река, не тает снег,
Но видишь все, такие видишь виды
Где нет прощенья, даже Богу нет.

Казнить его, себя казнить, любого...
Подставить душу, сердце. Что еще?
Но входит черт, и говорит: попробуй
Жить за двоих. А может и не черт...

10. Перевод
Алекс Амур
Переведи меня через ноябрь,
Пока моя душа переводима.
По белым, по заснеженным полям
Она как зверь прольет свои чернила.

Иди по следу, верь или не верь,
Охотник мой, мы равные по рангу,
Мы равные по качеству потерь,
Поставив равнозначную приманку.

И потому прощаешь хрипоту
Постылой осени предсмертного оргазма,
Пока ведешь рукою по хребту
Безумия имеющего разум.

11. Пасьянс
Наталья Илларионова
Она раскладывает пасьянс.
Снаружи шум экипажа, окрик.
Зеркальных кроликов контрданс…
Она давно в зеркала не смотрит.

Кладет придворных и королев
А рядом ставит фигурки шахмат,
Законы всякой игры презрев,
Узором сложным на темный бархат.

Букет пурпурные лепестки
Роняет в той же системе правил,
И запах приторный жмет виски…
Букеты тоже не умирают.

Камин рождает волну тепла.
Она замрет, обращаясь к кошке,
«Послушай, Дина, а ты была…» -
И сон рассказывает хороший.

А в кресле – внучка, на блюдце мед,
В руке забытая чашка с чаем…
И только зеркало смутно ждет,
Пытаясь взгляд уловить случайный.

Пасьянс разложен на всех столах,
И тянет сказка живые нити.
Она не смотрится в зеркала,
Она-то знает, что там увидит –

Опять девчонку с норой в груди,
Насквозь ведущей к иным пространствам,
Где верный рыцарь и паладин
Улыбкой сфинкса одной остался,

И, словно в мячик играя с ней,
В ладони бросит миры, не целясь...
Вернется голос из давних дней –
И скажет: «Здравствуй, все та же Элис».

12. Далеко за Сергиев Посад...
Наталья Илларионова
Далеко за Сергиев Посад
Или вообще за Александров
Лентою сменяющихся кадров
Мокрые пейзажи полетят.

Сгинет поседевшая трава
Может быть в туман, а может в морось,
Свистнет и промчится встречный поезд,
Мир переставая закрывать.

В прошлое провалится река
Матовым изгибом темно-серым,
Выплывет заброшенная ферма,
Скроется за тусклые стога.

Ели сложат темный монолит
Зубчатого леса за поселком,
Выступит береза мятым шелком
Будто бы совсем не из земли.

Ракурсы и образы спешат
Вырваться в экран и вновь исчезнуть…
Шлейфом, оплывающим отрезом
Тянется за поездом душа.

Даже как-то блазниться начнет
Может быть уже за Ярославлем -
Солнце позолоченною саблей
Сумрачные тучи рассечет.

13. Круговорот счастья по утрам
Вера Да Юра
Из  ярких сновидений, босой, но в одеяле,
В родительскую спальню пришлёпать в полусне.
И знать, что мама вечна, а папа идеален,
Что мир - тепло и радость, как зайчик на стене;

В шестнадцать, зачитавшись до полночи романом,
Проснуться от восторга, что дел невпроворот,
Удачу предвкушая, рывком вскочить с дивана,
Влюбляться бесконечно и время гнать вперед;

Ночей не спать в тридцатник, как маятник мотаться,
Добравшись до кровати, упасть, как в забытьё,
Но, в панике очнувшись минут через пятнадцать,
Увидеть - спит ребёнок, сопя в плечо твоё.

На грани сна и яви, своё услышав имя,
От рук и поцелуев в дремоту ускользать...
В реальность возвратиться - желанной и любимой,
И молодой, конечно - каких-то сорок пять;

Бессонница и боли заставят утром ранним
Некалорийный завтрак готовить на двоих,
И думая о внуках, в плену воспоминаний,
Мечтаешь вновь о счастье - теперь уже для них.

14. Жёлтое
Вера Да Юра
Мне снился  свет...
Распахнутая дверь,
влекущая  к истокам и ответам,
простуженно скрипела -  "Верь/Проверь".
Блестело лаком дерево паркета
и отражалось сполохом огня
в глазах у кошки с именем Багира.
Побег гардин в окошко, на сквозняк...
Среди травы  желтеющим пунктиром
дорожка (из песка ли? кирпича?)
в страну, где исполняются причуды,
где с высоты отцовского плеча
не страшен мир...
                А худшее - простуда,
когда из дома я не выхожу,
пью с молоком противный гоголь-моголь.
Где жёлтым расцветает абажур
и лето длится бесконечно долго.
Мне снилось детство...

15. Об осени и о нас
Ольга Домрачева
Осень, какая осень, ты посмотри!
Ветер с дождём в пути заплутали, споря.
Небо – вокруг, и свет от него – внутри:
выжег печаль из сердца осенний сполох.

А тишина такая, что мир звенит,
кажется, вот в нём хорда от звона лопнет –
это сегодня осень вошла в зенит,
солнцем октябрь помазан и поцелован.

Облачный окунь выплыл на синий плёс,
чешет бока о крыши и смотрит косо...
И, предвещая нерест, наш чуткий пёс
тявкает в небо, вьётся, поводит носом.


Верю барбосу – близится икромёт.
Глядь, заикрится бело хрустящий воздух.
Выдох... и время будто на миг замрёт –
осень вольётся в памяти многоводье.

Осень, какая осень, ты посмотри!
Благословя её, не устанем длиться:
ты - отражаясь светом в глазах моих,
я - приручённой птицей в твоей деснице.

16. Уходила осень на покой...
Ёжикв Тумане
Разменяв последний золотой
и смахнув слезу скупую ветром,
Уходила осень на покой,
истекая посекундно в Лету...
Лёгкая,
звенящая тоска
поднималась в небо...
выше... выше...
Оседая пеплом в облаках.
Крался день испуганною мышью.

Вечер проявил изгиб реки -
В тёмных водах млечные икринки.
Голос ветра,
возвышаясь в крик,
пел уже под звуки снежной скрипки.
Осень,
расправляя плавники,
к полночи доверится теченью,
наши оставляя нам долги
и своё холодное прощенье...

17. Хочется верить да что-то не верю...
Артемов
                "Сердце - горячее, нос - ледяной......болтик да шайба,
                да гровер блестящий, да гайка..."
                Лешек "Картечное"

Хочется верить да что-то не верю в гайки да шайбы в собачьем носу. Где его носит сегодня холеру, эту в дворняжьей шубейке хамсу? Спать бы уже да замёрзнет гадюка - вон как метелица в стёкла чадит,- видно прибрала соседская сука, в их котелках от тоски не гудит. Тут же и чайник с горла не поможет - я не чифирю и ты не чифирь, хватит нам вдоволь табачного смога,- в лёгких давно не кофейный зефир. Снова зову в приоткрытые двери, плетью по морде бьёт хлёстко пурга, воют за стенкой-плетёнкою звери, ох и звереет же нынче карга! Вдруг что-то шмякнулось комом под ноги, снегом обдав их до самых трусов, и покатилось в прихожую гномом в запахах сучки и сучкиных псов. Тьфу ты, зараза,- приполз всё же, злыдень, - лучше издох бы ты в снежном аду! Вот только с кем бы ходил я на лыжах в этом треклятом до боли году?

22.12.2013 

18. Старый сад. Не деревья - коряги...
Артемов
Старый сад. Не деревья - коряги,
инвалидов притихшая рать,
боль от боли за чёрным оврагом,
но не хочет она помирать.

Боль от боли у нас деревеньки,
заводские цеха без станков
да залитые водкою зенки
малолетних в дыму стариков.

Боль от боли у нас боль девчонок,
что за тёлок считает братва,
что обрыдла нам всех до печёнок
да из этой братвы голова.

Боль от боли вся наша Россия,
что, войдя с девяностых в кураж,
и растратив в нём совесть и силы,
превращается тихо в мираж.

Боль от боли за чёрным оврагом,
но как хочется саду пожить!
Почему же Русь наша корягой
двадцать лет бездыханно лежит?

15.11.2013г.

19. Блаженный ангел
Татьяна Шкодина 2
В церквушке ночью мыши шебуршат
И шепчутся иконы…  Спит деревня.
Здесь ангел поутру пасет гусят,
Рыбачит иногда под крики певня.

Ему здесь так уютно и тепло –
Он в каждом доме друг и гость желанный.
Когда-то он, поранивший крыло,
Свалился с неба. Что иные страны?

Там сытно и спокойно – спору нет,
И, кажется, проблем не знают люди…
Но если повстречаешь здесь рассвет
Хотя бы раз… Тоски уже не будет.

Поймешь, что, слава богу, жизнь течет
Как сотни лет назад – неторопливо,
На дудочке играет местный черт
Какие-то протяжные  мотивы,

Они неспешно с ангелом вдвоем
Ведут ежевечерние беседы,
Молчат порою – каждый о своем,
Пролистывая старые газеты…

А утром все сначала  – крик гусей,
И плеск реки, и рыб пугливых стаи…
Блаженный ангел ловит карасей,
Он может быть счастливым не летая.



20. Монолог скамейки
Татьяна Шкодина 2
Качели, пруд, бетонный парапет… -
Немногое от прошлого осталось.
Для парковой скамьи семнадцать лет –
Солидные года. Седая старость.

Как шумно было нынешней весной! –
Цветы сажали, обрезали ветки,
Скамейки заменили… Мне одной
Остаться удалось в тени беседки.

А скольких стариков, детишек, мам
Я вспомнить бы могла! Истерлись доски
И надписи я помню: тут и там
Оставили влюбленные подростки

Сердечек процарапанных тату
И строчки нерешаемых примеров:
«Алёна плюс Сергей» опять прочту,
- Равно «любовь»… - у юных кавалеров

Всегда с собой был ножик или гвоздь.
Но я люблю, поверьте, эти шрамы!
А сколько слёз увидеть мне пришлось!
Какие здесь разыгрывались драмы!

Сегодня тоже парочка сидит –
Уже который час… Стемнеет скоро.
У этих голубков счастливый вид.
Ах, эти мне влюбленные! Умора…

Они уйдут, похожие вдвоем
На двух тигрят. Помчатся к электричке.
И расплывется кляксой под дождем:
«Окрашено»… - на маленькой табличке.

21. Кавалергарды
Петрович Владимир
             Бренчат кавалергарда шпоры;
             Летают ножки милых дам…
      (А. Пушкин)
             Кавалергарда век не долог…
      (Б.Окуджава)
             Свояк в свояка целит наверняка.
      (И. Губерман)

Орлы на серебре…
Усы… Кирасы… Шпоры…
Блистали при дворе
Красавцы и бретёры.

Повесы из повес,
Как идеал мужчины -
Кавалергард Дантес…
Кавалергард Мартынов… 

Какая честь полку!
Один пристрелит друга,
Другой – по свояку*
Не промахнет "с испуга".

Расфранченный индюк
Для славы Герострата
Что там свояк и друг!
Не пощадил бы брата!

Кавалергард Дантес…
Кавалергард Мартынов… 
В том весь их политес,
Что не стреляют в спину…

Не ангел Пушкин. Нет.
И Лермонтов – задира.
Но тот и тот поэт
От Бога - «не от мира»!

А истина горька:
Уходят вместе в вечность
Со склонов Машука,
С сугробов Черной Речки

Кавалергард Дантес…
Кавалергард Мартынов… 
А синеву небес
Кровавит кисть рябины.

Кавалергардов век
Не долог. Но при этом
В России - гор и рек!
Но нет давно Поэтов.

Свояки - А. Пушкин и Ж. Дантес были женаты на сестрах.
Политес - м. Установленный порядок соблюдения форм светского этикета.
Ефремова Т.Ф. Толковый словарь русского языка.
В декабре 1835 года Н. Мартынов выпущен из Школы юнкеров
(учился вместе с Лермонтовым) в Кавалергардский полк
(где тогда же служил Ж. Дантес).
«Кавалергарда век не долог…», тем не менее, Н. Мартынов   прожил 60 лет, а Ж. Дантес - 83 года

22. Абордаж. Пусть...
Петрович Владимир
         Ни сказки о вас не расскажут,
         Ни песен про вас не споют!
         (М.Горький)
          Англия ожидает, что каждый исполнит свой долг.
          (Г.Нельсон)

Пусть сорваны шлюпки. Пусть сломана мачта.
Нет шансов - ловите кураж!
Забудьте подруги!
Не плачьте...
Нет, плачьте -
Мы рвемся на абордаж...

Пусть первым не выжить! Начнем все сначала...
Пусть в шпациях хлещет вода...
Пусть нам никогда не увидеть причала...
Нет слова, страшней "Никогда".

Не лезьте под пули.
Нет, лезьте под пули!
Не мы, ну так кто же еще?
Вот их бортовые картечью плеснули -
И выкошен целый расчет...

Штыками,
    ножами,
         локтями,
              когтями,
Зубами, когда сбили с ног...
Не время итожить. Вперед, и Бог с нами!
Пусть каждый исполнит свой долг!


На робах цветут кровяные узоры…
Нам дней не добавит рассвет…
Навечно по двадцать, по тридцать, по сорок,
А юнге - четырнадцать лет...

Суровое время!
Другого - не будет -
Закусит судьба удила!
Достойное время, достойные люди...
Достойные песен дела!

 
   ШПАЦИЯ.   Промежуток между шпангоутами (поперечными брусьями в остове судна).




; Финала:

1.Ушедшему поэту
Ирина Шабалина
Взлетишь! Воспрянешь, павши ниц.
И станешь былью. . .
В шкафу, исписанных страниц
желтеют крылья.
Размыты ног твоих следы
ручьём,дождём ли. . .
А ты,наверно, для  звезды
новорождённой
слагаешь песни. И летишь,
всю боль стирая,
скользя по Млечному пути,
как по спирали.
И там, в скопленьях шаровых,
приникнув к тайне,
не достижимый для молвы,
легендой станешь.
Не испаришься, как вода,
вдали исчезнув.
Я верю, что не навсегда
уходят в бездну.
И там, в непознанном краю,
средь звёздных радуг,
творят поэты! И поют
стихи Плеядам!

2. Одичавший кот
Ирина Шабалина
Село сгорело . . .Как? Не углядели.
Лесной пожар. . .В огне метался скот.
Не до животных.  Вспыхивали ели. . .
Людей спасти б!  Один остался кот.
Где скрылся он от яростного смерча,
Что судьбы в вихре огненном крушил,
Неведомо. Но всё ж пришёл под вечер
В село ,где не осталось ни души.
Свой дом на пепелище отыскал он.
Осталась печка в груде головней. . .
Хозяйку звал, надрывно и устало
Мяукая в зловещей тишине.
Искал  её везде. Невыносимо
Чадила обгоревшая земля…
Не шла. И молока не выносила. . .
Отчаявшись,  опять ушёл в поля.
Жизнь заново осваивал, дичая:
Мышей ловил и воду пил в реке,
И уши настораживал, мечтая,
Услышать зов хозяйки вдалеке.
Бежал. . .Бродил в надежде. . . Обречённо.
Там, где кошачье счастье сгрыз огонь,
И  тёрся о бок печки закопчённой,
Как будто о хозяйкину ладонь.

3. Игра теней
Елена Севрюгина 3
Город прошит мегабайтами серых улиц,
Грозен домов оскал –
Города этого вечно гудящий улей
Держит меня в тисках.

Липких, неясных предчувствий слепые спруты
Выползут из норы –
Сердцу захочется радости пресловутой,
Моря солёных брызг.

В горло впиваются щупальца злобной ночи,
Тянут меня на дно –
В городе самых отчаянных одиночеств
Трудно не быть одной!

Дьявол со злобной усмешкой считает души,
Властвуя над людьми….
Словно преступников, нас ослепляет, душит
Светодиодный мир,
            
Мы перед ним бессильны! Никто не властен
Выбраться из тенет
Страшного мира, в котором любые  страсти-
Просто игра теней!

4. Воспоминания
Елена Севрюгина 3
В моём дому, простом и незатейливом,
Из окон по ночам не видно звёзд.
Пылится на шкафу бельё нательное,
Чтоб было в чём явиться на погост.

Скрипит дощатый стол. На красной скатерти
Три  яблока, потёртый самовар,
А молодость, как нищая на паперти,
Бормочет мне невнятные слова…

Всё тот же дом, и сад с цветущей сливою,
И шкаф, и стол, и эта скатерть, но
В том, прежнем, доме я была счастливою,
И солнца луч светил в моё окно,

Была любви желанная идиллия,
Была простая дружная семья!
И с мужем на крылечко выходили мы,
Смотрели, как резвятся сыновья…

А ныне я, старуха одинокая,
Телегою несмазанной скриплю,
Женились сыновья, а муж…далёко он,
Но я его по-прежнему люблю…

До встречи с ним осталось время малое,
Ещё чуть-чуть, и скажут мне: «Пора!»,
И прорастёт цветами небывалыми
Всё прошлое в душе. Опять с утра

Меня разбудят поцелуи  нежные,
А во дворе, пугая тишину,
Святое детство, юность безмятежная
Смеясь, приникнут к моему окну…

5. Осень во времени
Ёжикв Тумане домрачева
Здесь дне-вне-пад. И дни опадают гулко –
 осень кропит опавших: да будут святы.
 Тьма, расползаясь, пятый отыщет угол
 в мире, в котором снова любовь распята.

 Холод пожнёт плоды - хлеборобец ловкий –
 только стерню оставит от голоцена*.
 Слышишь, курлычут? К новым краям зимовки
 души летят простивших тебя блаженных.

*Голоце;н — эпоха четвертичного периода, которая продолжается последние 11 тысяч лет вплоть до современности.


6. На кладбище
Ольга Домрачева
Здесь тишина такая, что слышишь, как
бьются мгновенья о мраморный холод плит,
шепчут деревья, вросшие в облака,
небу обрывки наших земных молитв.

Всюду витает память... Здесь жизнь тиха –
хрупкая бабочка, божья коровка, шмель.
Небо - всего лишь облачная стреха.
И в преломлённом свете виднее смерть.

Здесь, расправляя крылья, взлетит тоска,
слепо-немою птицей рванётся ввысь.
И, сквозь воронье протяжное "кар-кра-а...",
будто расслышишь: "родная, живи, держись."

7. В дороге
Вера Да Юра
               
Дни летят в никуда, давят прессом года и усталость,
А ночами - кошмар, в нём скольжу по наклонному льду...
Чтоб не думать-гадать, сколько мне ещё в жизни осталось,
Я в вечерний экспресс, cловно в космос безбрежный, войду.
В дребезжащий стакан сладкий чай мне нальет проводница,
И разложит сосед на газетке домашнюю снедь.
Мы махнем по сто грамм за тоску, чтобы ей провалиться,
И чтоб с нею исчезли тревоги и мысли про смерть. 
В разговорах "за жизнь" промелькнёт нe один полустанок.
Нас застанет врасплох, отрезвляющий душу, рассвет.
Что ж, ершись - не ершись, всё кончается поздно ли, рано,
Мир не так уж и плох, хоть шпаргалок с ответами нет.
Pacпрощавшись легко, я вернусь к cинуcoиде будней,
Не добавив в блокнот новой строчкой чужой телефон,
Но, считая слонов, вспоминать обязательно буду
Бормотанье  колес - "Все путём, все путём, все путём..."   

8. Верблюжье
Вера Да Юра
Цвета крепкой несвежей заварки,
С чуть обвислым нелепым горбом,
Равнодушно верблюд в зоопарке
Всё жевал-пережёвывал корм.
Средь весёлого  шума и гама
Безучастный стоял ко всему,
Лишь в глазах его море барханов
Колыхалось, как сон наяву.
В них  плыла бесконечность пустыни,
Где в песках затерялись  века,
Нереально прозрачные сини,
И реальная грусть и тоска.
И толпа провалилась куда-то,
С ним остался лишь сон, дивный сон -
Вереница таких же, горбатых,
И таких же, нелепых, как он,
Растворяется в мареве жарком
Под шуршание белых песков...

Не люблю посещать  зоопарки –
Я  с тоскою по дому знаком...

9. В червлёном золоте зари...
Артемов
В червлёном золоте зари
горит сусально-снежный город,
а жизнь мне тычет сухари
безвкусных будней уже годы.

Да я подачки не беру -
я сыт по горло сухомяткой
судьбы, что сушит на ветру
всё то, что я хотел бы всмятку.

И вот, склевав чуть звёзд крупу,
загнав луну и мглу на запад,
теней проклюнул скорлупу
сусально-солнечный пузатик.

И задышал, и зашептал,
и даже вскрикнул петухами,
чтоб дни невзгод перелистав,
мы новый начали стихами.

И я забыв про скудный пай,
сусаль добавив в жизни чашу,
пеку для вас свой каравай
с изюмом солнечного счастья.

И пусть он груб, как я, чуть-чуть,
пусть горьковат и пересолен,
я им все раны залечу -
никто из вас не будет болен.

Вот только, только бы допечь,
не задохнуться бы в угаре,
судьбой зажжённых сдуру свеч
моей сегодняшней Сахары.

24.12.2013г.


10. Никто не плакал, не кричал...
Артемов
Никто не плакал, не кричал и солнце даже не упало,
но мы, допив холодный чай, всё что-то в блюдечках копали.
Слова пропали, знали мы, что только час нам до разлуки
и что несносней нет тюрьмы такой свободищи-подлюки.
Несносней нет, но и другой у нас с тобой, увы, не будет
и гнулась ложечка дугой и кто-то бил до боли в бубен.
Никто не плакал, не стенал и даже губы не дрожали,
но каждый кожей понимал, как тупо боли этой жало.

15.01.2014 

11. Завещание
Петрович Владимир
           Покоя в мире нет. Повсюду жизнь и я.
                Н. Заболоцкий

И когда, с последним самым вздохом,
Тихо-тихо крыльями шурша,
В горнюю бескрайнюю дорогу
Выпорхнет усталая душа,

Надо мной не надо сокрушаться.
Я не здесь, оставьте вашу грусть...
Посмотрите ввысь и, может статься,
Радугой я в небе улыбнусь,

Или дрогну лапою еловой,
Вас осыпав снежною пургой,
Подмигну зарницею лиловой...
Я ж теперь совсем-совсем другой.

Я в снежинке, в окском перекате...
Смерти нет, есть вечности закон.
Я же рядом, так что не пугайтесь,
Коль случайно загляну в ваш сон.

Звездопадом ли, удачной строчкой,
Искоркой полночного костра,
Загляну к вам. Я не ставлю точку…
Я к погоде, я лишь до утра...
 
Я и рядом, и в снегах Памира,
В крокусах, в саянских кедрачах...
Повезло мне, побродил по миру.
Это и хочу вам завещать.

Завещаю молодость и старость,
Землю и Вселенную в удел.
Все-все-все, что от меня осталось,
До чего дотронуться успел.

Все-все-все, от детского восторга
До грехов, что я не замолил...
Все-все-все. Живите долго-долго,
Что б и внуков радовать могли.


Сильные и мудрые, как боги,
Радуйтесь и солнцу, и дождю...
Вечность - только миг, пусть очень долгий,
Не спешите, я вас подожду.



ВЗДОХ, –а, м. Вдох и происходящий вслед за ним выдох. (БЭКМ-2004. С. Ожегов. Словарь.)
ГОРНИЙ – Небесный, неземной. (В.П. Сомов. Словарь редких и забытых слов. С.89.)

12. Колыбельная внучке
Петрович Владимир
                «Hiч яка мiсячна…»

Позднее солнышко
Ласковым лучиком
Тихо скользит по стене.
Спи, мое зернышко,
Спи, моя внученька
И улыбайся во сне.

Пусть тебе снятся долины тюльпанов,
Эльфы вокруг лепестков,
Крошка Дюймовочка, Ёжик в тумане
Словно среди облаков…

Всем светит солнышко:
Детям, зверёнышам,
Близким и дальним друзьям.
Спи, моя кровушка,
Спи, моя скворушка,
Спи, щебетунья моя.

Пусть тебе снятся в ромашках поляны,
Ласка прибоя у ног,
Ясность небесная над океаном
Наших житейских тревог.

Всем светит солнышко. .
Всем оно ласково.
Ждут его в дальних краях.
Спи, моя Золушка,
Спи, моя ласточка,
Спи, непоседа моя.

Пусть все печали твои и заботы
Смоют грибные дожди...
Пусть тебе грезится радость полета
Спи, моя внученька, спи...


Спит моё солнышко,
Щёчку – на рученьку…
Спит – будто песню поёт.
Спит мой соловушка,
Спит моя внученька,
Спит продолженье моё.

13. А если знать...
Татьяна Шкодина 2
А если знать, что будущего нет,
Что «завтра» не наступит, словно кто-то
С маниакальной страстью идиота
Для всех одновременно тушит свет…

А если наших «планов громадьё»
Бессмысленно? Уже мелькают титры
И рвется кинопленка… Блеском бритвы –
Мелькнет над нами смерти остриё.

И этот ежедневник на столе
С расписанными встречами, звонками,
И новомодный томик Мураками,
И кошка, задремавшая в тепле,

И недопитый чай. И черновик,
Исчерканный безбожно - рифмы, строчки… -
Всё кончится. Мир съежится. До точки.
А ты к нему почти уже привык…

14. Русалка
Татьяна Шкодина 2
Полудетский, дразнящий взгляд
И русалочий тихий смех...
Пряди длинных волос скользят,
Обещают хмельной ночлег.

Отыскала речная мель
Днище лодки моей в ночи,
Стелют травы двоим постель,
Но русалка моя молчит...

Варит дымное зелье-чай,
Сушит тонкой сорочки сеть...
Только лунным скупым лучам
Плечи зябкие не согреть.

В тишине не поет тростник,
Не колышет речного дна.
Отражением - мой двойник
Там, откуда пришла она.

Я боюсь, ускользнет из рук,
Белой рыбицей уплывет...
Или станет кувшинкой вдруг
В полумраке лесных болот.


Финал:


1. Как странно...
Татьяна Шкодина 2
Как странно… Дается легко – и теряет вкус
Любая мечта, если гнаться за ней не нужно.
Вот раньше горели глаза, учащался пульс,
Когда возникала она – высока, воздушна…

И чем недоступнее цель, тем желанней приз.
Такой первобытный азарт «богачам» неведом.
Как только срывалась звезда и катилась вниз,
Настойчивый шепот желаний катился следом.

Теперь у любого желания есть цена.
А чем заплатить - узнается по ходу пьесы.
За все, что имею, послушно плачу сполна,
Билет на руках, по маршруту змеятся рельсы.

Плохое? Хорошее? Было. Не зачеркнуть.
Желания гаснут, не выдержав звездопада.
А в детстве для счастья хватало совсем чуть-чуть:
Сиреней в цвету и пузыриков лимонада.

2. Навылет
Татьяна Шкодина 2
                "И осень-коллекционер
                Нанижет всех нас на иглу
                Дождя"
                Ника Алифанова



Как давно ты за мною охотилась,  злая осень.
Терпеливо ждала, примерялась – не промахнуться.
Караулила долго: и где её черти носят?
Разливала унылые лужи, как чай на блюдце.

Я была для тебя только бабочкой-однодневкой
С необычным рисунком на крыльях – штрихи, полоски…
…Поместить в коробок, зафиксировать лентой клейкой,
Описать в двух словах (для порядка) наряд неброский.

Серебристой иголкой дождя ты меня поймала –
Просто кончилось лето. Пыльца облетела с крыльев.
Равнодушное солнце светило мне вполнакала,
За стеной облаков окончательно обессилев…

Трепыхаться смешно – только глубже войдет иголка,
К белоснежной бумаге трофей наконец пришпилит.
…А какие несли меня крылья – нежнее шелка! –
К разукрашенной стерве, пробившей  меня навылет.

3. Одиночество
Ирина Шабалина
На часах нет пяти, а продрогший ноябрь
тьмой укрыл нежилую деревню.
Заболоченной речки холодная рябь,
словно спины согнулись деревья.
А в одном из окошек чуть теплится свет,
у иконы с лампадкой старуха,
что в деревне своей уже семьдесят лет
прожила. Всю войну и разруху
И с бедой, и с нуждою справлялась сама,
не согнется, не сдастся до срока.
Все в порядке. Вот только злодейка-зима
заметет, засугробит дорогу.
Ничего. Проживем. Столько прожито зим!
Есть крупа и варенье на полке.
Есть дрова. И есть силы сходить в магазин
за семь верст, что в ближайшем поселке.
С фотографии муж подмигнул — не беда,
рядом мама, сестра в модном платье.
И не хочется думать, что будет тогда. . .
Если сил на дорогу не хватит.
Звали в город. Ах, как волновался Собес!
Не поехала. Не было силы.
Что там в городе? Дом престарелых.
А здесь — дом, и сад, и родные могилы.
Не оставить их, нет. Пусть труднее дышать,
пусть так страшно порой перед мраком.
Нет! Она не одна! Ведь родная душа
на пороге свернулась собакой.

4. Послушай!
Ирина Шабалина
Не говори - послушай!
Не загаси свечу!
и не руби бездушно
то, что не по плечу.
Мчись, между сном и былью,
зная, что - всё равно -
станет мучною пылью
взрощенное зерно.
Зная, что слаб твой голос
и не достигнешь звёзд,
и не удержишь поезд,
рвущийся под откос.
Но, несмотря на это,
горной иди тропой.
песни,что не допеты.
гимном любви пропой.
И посмотри, как дерзок,
рвущийся ввысь росток,
и, как скалу изрезал
бурной реки исток.
И, как сверкают зори
бликами на росе. . .
И, как прекрасно море
и голоса друзей.
А самым главным чудом -
детской улыбки свет -
ярким лучом повсюду,
даже сквозь толщу лет.
Вызовом в неизбежность,
ниточкой сквозь века -
тёплой ладошки нежность -
счастье в твоих руках.

5. Жизнь моя...
Вера Да Юра
Кто-то вновь плывет под парусами,
Встречным  улыбается ветрам,
Вызов бросив  шторму и цунами,
Верит в исполнение желаний
И в удачу - смелых талисман.

Я  давным-давно сошла на берег -
Ластится у ног ручной прибой...
Воздается каждому по вере,
Почему же ноет в подреберье?
Дом уютный кажется тюрьмой?

Хочется сломать, раздвинуть стены,
Вдаль рвануть на лодке, на плоту,
Вплавь... Туда, где краешек вселенной...
Вместо реверанса с авансцены,
Крикнуть: " Не дождётесь!" в темноту.

Вырваться  из будничной берлоги,
Усомниться в собственной судьбе,
Вновь дерзать! И пусть смеются боги...
Жизнь моя, не заблудись в дороге,
Приведи меня к самой себе.

* "Жизнь моя, не заблудись в дороге..."  - строка из стихотворения Владимира Добина

6. Дайте коня!
Вера Да Юра
Мне бы коня молодого, горячего,
я бы сумел обуздать и запрячь его,
чтобы умчаться из будничной спячки,
напрочь забыв про болезни-болячки.
Вскачь, напролом, начихав на запреты,
за горизонты, где нет интернета,
пробок, будильников, спешки, начальства,
чтобы попробовать снова начать всё.
Через приличий скучнейших ухабы,
сквозь частoкол многословия, дабы
стать сопричастным, менять и меняться,
точку опоры искать, как в семнадцать.
Из невозможного делать возможное,
не уподобившись кляче стреноженной.
Мир удивлять откровением строчек,
жить без оглядки и без заморочек.
Дайте коня - молодого, горячего,
чтобы вернуть мне себя, настоящего… 

7. Последний резерв Ставки
Петрович Владимир
  В России издавна существует обычай: над могилой погибшего солдата сажать березу,
чтобы его жизнь продолжалась в земном дереве.

Эшелоны к отправке…
Рельс – натянутый нерв.   
Нет резервов у Ставки.
Мы – последний резерв…

* * *
Цель крестом в панораме*….
Но и мы - тоже цель.
Не успел крикнуть «Мама!»

Ничего не успел…

Был Землей очарован
Звезд с небес не хватал...
Ну, а чем «нашпигован»,
То попроще металл.

Здесь и духом и плотью
Перемешаны мы.
Здесь накрыло пол-роты
Попаданьем прямым.

Здесь кого-то - я - грудью,
Ну, а кто-то - меня.
Здесь не так просто будет
Нас друг с другом разнять.

Кто пришел желторотым,
Кто аж с «финской» седым…
В рай зачислены оптом
Попаданьем прямым

Обелиском над нами
Развороченный  дот.
Лишь береза как память
Мне сквозь сердце растет.

Сквозь меня, сквозь старлея 
Сквозь всех нас, кого нет,
Плит бетонных сильнее
Рвется к солнцу, на свет.

Дот березами дружно
Одним годом зарос.
То солдатские души…
Не тревожьте ж берез…

*Артиллерийская панорама — перископический прицельный механизм артиллерийского орудия.

Последний резерв Ставки - Подольские курсанты — сводные отряды, оборонявшие вместе с 43-й армией юго-западные подступы к Москве в октябре 1941 года. В боях на Ильинских рубежах (Калужская область, Малоярославецский район) курсанты уничтожили около 5 тысяч немецких солдат и офицеров, подбили или вывели из строя около 100 танков, потеряв при этом около 2500 человек. Они должны были преградить путь противнику на 5-7 дней, пока не подойдут резервы Ставки из глубины страны. Курсанты держались почти три недели – с 6-го по 24-ое октября.
http://www.psj.ru/saver_national/detail.php?ID=69737

8. Нарциссы. Шальные дети звездопада
Петрович Владимир
                Юноша Нарцисс отверг любовь нимфы Эхо,
                за что был наказан богами. Из его крови
                произошли цветы - нарциссы.

Еще вчера мела метель,
И небо хмурилось свинцово...
Но вот с утра шутник - апрель 
В свои права вступает снова.

И чудо малое Земли,
Шальные дети звездопада, -
Нарциссы  за ночь расцвели   
Среди заброшенного сада.

Чернеет талая вода...
Нарцисс и снег! Глазам - до боли!
Глядится в лужицу звезда
И восхищается собою!

А там, в галактиках чужих,
Античный мир - от нас в парсеках…
Там над ручьем Нарцисс притих
И плачет трепетная Эхо...

Но там Нарцисс поднимет взгляд
И встретится с ее глазами…
И боги все ему простят…
* * *
Тот мир нарциссов не узнает…

Примечания:

Звездопад – имеется в виду метеорный поток «Лириды» (максимум потока - конец апреля) 
Парсек - (сокращение от параллакс и секунда), единица длины, применяемая в астрономии. 1 парсек = 206 265 а. е. = 3,263 светового года. (БЭКМ-2004)