Семья была обширной, и богатой
Любовью, и забывчивой на зло:
Отец и мать, дед с бабушкой, два брата
И две сестрёнки – вот как повезло.
Могла бы ты красавицей считаться,
В волшебном вальсе до утра кружить…
Пришлось, однако, прежде попытаться
Твоей семье блокаду пережить.
Ушли отец и брат на фронт вначале –
Неведомо, на сколько лет иль дней.
Оставшиеся долго не скучали:
Пришла зима – и беды вместе с ней:
Две похоронки друг за другом следом
(А об эвакуации приказ
Был раньше; вы с сестрой остались с дедом,
Но умер дед: инфаркт… И врач не спас.
Ты младшего братишку не пускала,
Да настояла мать, чтоб ехал он;
И вот – как будто горя было мало –
Стервятник вражий разбомбил вагон).
Тогда в тетрадке начала в полоску
Писать ты об ушедших навсегда –
По строчке, как на памятную доску:
Кого ты потеряла и когда.
И бабушка ушла… Остались дочка
И внучки; что же делать – пожила…
В тетради снова появилась строчка:
День… месяц… год... «Бабуля умерла».
Опять удар – сестрёнка заболела:
Вся холодна, и только лоб горяч.
Могла бы уцелеть… Не уцелела.
«Истощена», - развёл руками врач.
…Бетонной кромки бок обледенелый,
Сосульки на ресницах и у рта,
На ворсе тряпки, бывшей шалью белой;
Две полыньи у самого моста.
Пустые санки, словно конь подводу,
К Неве подтянешь, ноги волоча,
Черпнёшь ведром – и ледяную воду
Везёшь, «не расплещи!» себе крича,
Губ не разжав, беззвучно и надрывно,
А на панели – мёртвые тела;
Сирены завывают непрерывно…
«Пускай бомбят… Нет, кажется, дошла».
В квартире сырость, темнота и холод,
Застыл термометр на отметке «ноль».
Сперва ужасно мучил лютый голод,
Потом осталась лишь тупая боль.
Мать, как могла, своим пайком спасала,
Но много ли от крохи той отдашь!
Когда она, как свечка, угасала,
И ты едва держала карандаш.
И в сумеречном граде экс-столичном,
Пока ещё рука писать могла,
В своём реестре скорбно-лаконичном
«Все умерли» - итог ты подвела.
Талантливой, смешливой и ершистой
Не вырасти тебе на радость всем.
Чтоб написать, что умерли фашисты,
Не дожила ты чуточку совсем.
…Железные скрипучие ворота
Под аркой дома, где семья жила,
Полуоткрыты, словно ждут кого-то,
Как ты тогда конца войны ждала.
*В основе стихотворения лежит реальная история, прообраз главной героини - ленинградка Татьяна Савичева, которой так и не исполнилось двенадцати лет.