Ах, эти цепи будничного рабства!
Хотел на свет, но угодил во тьму.
И всякие попытки разобраться,
конечно, не приводят ни к чему.
Привычек усыпляющая нега,
великий план, разбитый в прах и пух,
пассивность, где лишь опция побега
одна и может будоражить дух.
Уж столько лет вдыхаю увяданье,
да так и не сподобился в бега.
Саднит Париж, чьи пасмурные зданья
сжимают грудь тоской известняка.
Я стал, как и они, уныло-серым,
я стал бревном – такие вот дела.
Промашка вышла, ибо жаждал веры,
но вера почему-то не пришла.
А прочее – одни клише и штампы.
Я роюсь в них, как в куче отрубей,
презренный раб своей коптящей лампы,
горящей с каждым годом всё слабей.