Ей бы цеплять мертвой хваткою мою душу,
сжигать все мосты.
Ей бы прийти ко мне украдкой
и все разрушить,
стрелять в меня холостыми.
А мне бы бежать без оглядки,
сброситься со здания голиафовой высоты.
Мне бы не видеть этого взгляда
из-под ресниц
невиданной густоты.
Но вот она меня обнимает,
ограждает от суеты;
её голос становится воздушнее,
чем сладость и безмолвие тишины.
Она ко мне ластится/улыбается
улыбкой своей жемчужною,
и я гибну в её глазах
аквамариновой чистоты:
— Как тебе больше нравится:
когда я грубая или нежная?
— Когда ты.