Разрушен мир, разрушен дом.
В разрушенном здании мы с псом вдвоем.
В разбитом окне видны костры,
Вокруг люди танцуют танцы свои.
Они веселятся, не зная, что рядом
Опасность грозит им. Не видя преграды,
Сквозь ночь продираясь опасный мутант,
Всех он погубит и будет он рад.
Зная ту тайну, мы с псом ускользаем,
Людям не скажем, время зря потеряем.
Здесь нам не рады, и мы убегаем.
Но сначала найти б Николая.
Далеко на окраине один он сидит,
Знаю, опасность ему не грозит.
Та же улыбка, все тот же взгляд,
Но не вернешь наше время назад.
Мы были друзья, может чуточку больше,
Как мир разрушен, так и дружбы нет больше.
Глубокий ров между нами лежит,
И друг к другу никто из нас не бежит.
«Зачем ты пришла?» - его вопрос.
«Что бы просто увидеть,- нет, не скажу же всерьез, -
Что бы знать, что ты жив, что беда не грозит».
Эти мысли не вслух, иначе и мостик сгорит.
«Почему ты не ушел?» - вот так ответ!-
Сейчас ведь уйдет! И погибнет!
Мутант там все разнесет!
Но нет.
Остался, сидит и смотрит с ухмылкой,
И взгляд, как тот, что тысячу лет назад.
- Присядь и прогрейся! - а тон все с насмешкой.
Сажусь, обнимает. И будто бы рад.
Сидим на окраине, свет от костра,
Впереди зияет ночи темнота.
Рядом ворчит замерзший Барбос,
А на небе нет даже маленьких звезд.
Нет и птиц, что пели когда-то ночами.
А та духота, что бывала лишь летом,
Теперь каждый день к нам приходит с рассветом.
А ночью мороз, по зиме не скучали?
Мир наш разрушен. Нет ни домов, ни детей.
В группы собрались кучки людей.
Толпой легче выжить от тварей, тех злобных,
Что людей пожирали, любых, хоть голодных.
В душе не спокойно - как трус поступила.
Но если б сказала, то не убедила б.
То видеть могу, что в будущем будет.
Но кто мне поверит? Все лишь осудят.
Так было уж раз, и пес меня спас.
Проверять не хочу.
-Я скоро уйду,-
Уже вслух говорю.
Вот и взгляд отрешенный,
Так смотрит, что страшно,
Но вот улыбнулся, с тоской в глазах,
- Ну, зачем же тебе возвращаться впотьмах?
Ты посиди, до утра подожди.
Где была? как дела? о себе расскажи?
Утром, с рассветом, раз надо, уйдешь.
Только скажи, куда же пойдешь?
Я усмехнулась, ну как же мне быть?
Толи друг, толи враг и о себе говорить?
- Я люблю слушать. Ты сам расскажи,
Как оказался на этом пути.
- Да что говорить? Все как у всех…
Был у родителей, а ураган сметал всех
Полдома снесло, соседей с ним вместе…
Мне не повезло – был не на месте.
Я шел по дороге, как раз рядом с домом,
А очнулся в овраге совсем не знакомом.
До деревни почти километр прошел,
И дом родительский еле нашел.
Встал, будто бы ноги размять,
Всем неприятно про то вспоминать.
А он рассказал… возможно, о важном…
Таким ведь не станешь делиться с каждым?
Я же молча, смотрю сквозь пляску теней,
Сама проверяю: нет ли тут разных тварей,
И больших, и помельче, и тех, что с ушами,
Любителей слушать и сдавать с потрохами.
Политики новый мир формируют,
От всех не угодных сейчас избавляясь.
Друг мой садится, опять обнимает,
Лишних тут нет, и я к ему прижимаюсь.
Он и родной и далекий такой.
- Долго идете? - Кивает головой.
- Неделю, может вторую,
- И как дорога? - Да как то хреново.
Гадов полно и мерзости всякой.
Не советовал бы я тебе топать обратно.
К родителям чешешь? Туда не ходи!!!
Пропадешь одна на этом пути!
-Я не одна! – бросаю в ответ,
Вот блин я дурень! Пытаюсь скрыться!
Я для него как знакомая птица!
Мы ведь знакомы не пару лет.
И он без рассказа знает ответ.
Сижу и краснею как помидор,
Друг в макушку мне шепчет: «Забудь разговор.
Не узнает никто от меня твой секрет».
Я внутренне сжалась словно струна:
-К чему ты сейчас сказал эти слова,
О чем говоришь, ты хоть понимаешь?
Зачем беду на себя навлекаешь?
- Эх! Настенка! Ты сама-то понимаешь?
Каким даром обладаешь?!
Можешь ты не только разглядеть, что будет,
Но и время повернуть, что любой забудет.
Только мысли прятать так не научилась,
Тебе б позаниматься, чтоб беда не случилась.
Я пытаюсь тут понять, что он мне хотел сказать,
Как он, без всяких разговоров, начинает целовать.
Я пытаюсь увернуться или просто ускользнуть,
Но кольцо его объятий стало уже тут как тут,
Я прошу «Пусти!» Он: «Нет, я скучал уже сто лет!
Как же глупо мы расстались! Сколько я наделал бед!»
«Мы расстались это важно, для тебя так безопасно!
Лучше я уйду». Он: «Нет! Не уходи, подождем рассвет!
С утра, когда взойдет, и станет лишь прохладно,
Тогда иди вперед, не оставляя след.
Преследовать будут, не жди ты пощады.
Будущее строят, и станешь им преградой,
Вернуть назад все сможешь, и все спасти однажды,
Разрушив их надежды, лишая их награды».
И я осталась, всю ночь проболтали,
Расстались с рассветом, как и желали.
Он напоследок мне только сказал,
Что по мне все время скучал.
Просил поберечься, рукой проведя
От лба до щеки, касаясь виска.
Он все рассказал, но что-то тая.
Я знала, что он не предаст меня.
2
Иду по дороге. Дождь за шею течет.
Ветер злющий над полем песню поет.
Барбос мой любимый рядом бежит.
Пес надежней, чем новый друг или щит.
Иду пятый день, деревня тут рядом.
Мне бы привал, но, а сердце не радо,
Ни знакомым местам - те в руинах лежат,
Ни сосенкам тем, что коснулся мой взгляд.
Эти сосны явно тварей таят,
Ощетинился пес, лохмотья дыбом стоят.
Как же спастись, не применяя бег,
Как то не хочется быть на обед.
Тут усилено я вспоминаю костер,
И продолжительный наш разговор.
Нужно представить, что тварей нет,
И начертить пред собой оберег.
Руки раскинув, средь поля стою,
Песню, как ветер, я звонко пою,
Знак талисмана виден мне,
Барбосик любимый жмется к ноге.
Он знает, что делать, пес не сбежит,
Круг талисмана нас защитит.
Тут от деревьев туман к нам пополз,
Черный как дым, вонюч как навоз.
Песню я звонче петь начинаю,
Тут ветер порывом, но туман не сгоняет,
В сердце свой страх загоняю обратно,
Ну как не бояться?! Тут очень опасно!
И вновь вспоминаю слова Николая:
«Ты в силах вернуть наше время обратно,
Таких людей много, но лишь у тебя
Получится все совершить без вреда».
Ну что же рискнем и проверим на твари.
Я мысленно в черный туман проникаю,
Кручу и верчу, как из нитки клубок,
Хозяин почуял, поставил мне блок.
И вот я из блока дверь мастерю,
Мелькнула тут мысль, не с ума ли схожу.
И лишние мысли я вновь отгоняю,
Бояться потом, не то пострадаю.
Я дверь открываю, кручу и верчу,
Осталось немного, сейчас тварь я схвачу,
Тут мысли мои наполняются гневом,
Они не мои, той твари за древом.
Ну как же жесток,
Кровожаден тот монстр,
Мысли вновь под замок,
И повержен тут глокстер,
Эта вредная тварь,
С головою медведя,
Зубов во рту столько,
Как травы после снега,
Откуда он взялся, всем неизвестно,
Ту тайну узнаю, и мне это лестно.
Но вот снова блок, под защитой тугой.
Откуда ж ты взялся, да и кто ты такой?!
Их вид будто вымрет, Ну, а я? Как мне быть?
Придется сей блок до расшифровки носить?
Сейчас не взломаю, опыта нет.
Скажите, вот нужен мне этот секрет?
Туман отползает - я блок забираю.
Верну так погибну, отдам - поломаюсь,
Придется ходить и жить вместе с нею,
Пусть глокстеры вымрут, а не сломаюсь!
От вредности я найду расшифровку,
И справлюсь с той тварью быстро и ловко.
Но что-то только меня мутит,
И голова немножко болит.
Не чуя опоры, я оседаю,
Взглядом ловлю - оберег не мигает.
Мой пес не скулит, он и не лает,
Он плед теребит, как надо он знает.
Я отключаюсь на пару часов,
Барбос верно ждет, уткнув в хозяйку нос.
Ночь пришла, не нашли мы с ним кров,
Вместе с ночью пришел и трескучий мороз.
Холод ужасный, а я лежу на земле,
Пес влез под плед и жмется ко мне,
С тьмой я борюсь в своей голове,
Покой не увижу я больше во сне.
Но вредности хватит, упрямства полно,
Не зря говорили, что в деда оно.
Мне трудно и сложно, но я побеждаю.
Упрямого гада я в угол вгоняю.
Глаза открываю, смотрю на Барбоса,
Он жалобно смотрит, прижав лапы носом.
А холод такой, что пробрал до костей,
Скорее в рюкзак - полно там вещей.
Костер развожу, пса обнимаю.
Палатка от ветра нас еле спасает.
С утра до деревни я добреду,
К дому-могиле цветы положу.
3
- Кто там стучится? Открыто входи!
Ходют бродяги! – под нос свой бурчит
Старый отшельник. – Да не стой! Проходи!
СТАРЫЙ отшельник – вот и ворчит.
Смотрит: явилась девица - Настенка,
С собой привела толи пса, толи волка,
За ушком нежно его так ласкает,
Мило Барбосом его называет
- Вы Серафим? – ну вот! Уже обижает!
Его и твари и те в лицо знают!
- Мне сказали, что вы,
С блоками лихо справляться могли.
-Что это мог-то? И сейчас я могу!
Любой блок я за час тебе разберу!
- Что Вы про глокстеров, батюшка, знаете!
- Про тварей то этих? Что с частоколом во рту?
Про них я знаю куда тебя больше!
Лучше скажи, чем платить ты мне будешь?
Оставишь Барбоса? Или продуктов мне принесла?
Нечем платить? Уходи, как пришла!
- Мне говорили, что ты вредный старик.
И я принесла, но не есть и не пить то нельзя!
Голос ее ни капли не сник,
Боль вдруг, как сталь, меня ударила вмиг.
- Чувствуешь, батюшка? Это твой блок!
С ним тебе справится, никто не помог?
Я помогу, но сначала ты
Хоть полпути моего пройди.
Чувствуешь силу, что бушует во мне?
Это гарантией будет тебе!
Вот так девчонка! Полный сюрприз!
Как боль разбудила! Вот так и приз!
А силу скрывала, и глаз не моргнул!
Лишь блок выставляла, что тот глокстер свернул.
И тварь видно не хилой была!
Забрать бы назад ему свои слова!
-Ну что, Серафим? Ты поможешь мне?
- Ну, помогу, но сначала ты мне
Объясни, старику, как такой молодой девахе,
Случилось родиться в рубахе?
Твой блок пятерых давно бы снес,
А ты стоишь! А долго ль идешь?
- Дней шесть после блока, или семь,
Памяти нет уж совсем.
- Плохи дела! Уверенна,
Что расплатишься сполна?
-Ты, Серафим не боись,
С делом моим разберись!
Два часа Серафим мозг мой ломал.
С блоком желал разобраться.
В комнатушке сижу я уже без сил
И готова совсем сдаться.
Серафим говорит мне:
-Соберись! К блоку осталось чуть-чуть.
Ну, а потом ты вполне,
Можешь взять и уснуть.
Горстки сил своих собираю,
Старика вперед пропускаю.
Только блока коснулся он,
Как тут же меня настиг сон.
Очнулась… в голове пустота.
Только как-то ноет она.
Блок снял Серафим-старик.
Вот нос Барбоса под кроватью возник.
Встаю, надо найти старика
И расплатиться с ним сполна.
Он в другой комнате стоит,
А трясет его так будто ток там бежит.
- Ты!!!
Ты глокстеров вид уничтожила весь!
Да кто ты такая?
Что делаешь здесь?