Когда я помнил наизусть стихи, листая жизнь сплетением созвучий,
а фразы шли стремительно тихи - слова свивая нитью звонкой, лучшей -
являлся мир, невидимый другим, спеша которым поделиться с вами,
на время становился я больным и грезил вдруг таинственными снами.
Ложились краски в чистоте своей - к мазку мазок - на белый холст сознанья.
Менялись рамки лиц и площадей, стремлений, мер, оценок, покаянья.
То падал снег, то лил безмерно дождь, светило солнце, нежно пахли розы,
брёл человек и колыхалась рожь, цвели сады, не ведая угрозы.
И возводились, в скрепах кирпича, пока ещё неведомые зданья.
Дитя рождалось - плача и крича; томило неизвестностью желанье.
Любимой руки, бережно ложась, дарили мне невиданные силы.
Взмывали души… Фонари, светясь - улыбок строем нас встречали мило.
Слова - паря, бросались ввысь, в простор - сквозь "альты", "шифты", "энтеры" и "энды".
Взрезало, как стилетом, монитор - клавиатуры точное крещендо.
И мягко стлался ласковый туман, вновь беззаботно собирая пазлы.
Дробясь и тая, исчезал обман, любовь была высокой и прекрасной.
Я в нетерпеньи, впору где - рычать, крушил препятствий сомкнутые стены,
и бег часов уже не замечал,.. плескалось море, где-то по-колено.
Гнал, напрягая чувств неверных строй, рвал финиш лентой, как рывком к причастью -
стихом - опустошённый разум мой, и узнавал неведомое счастье.