Вдоль Рейна, близко ли, далёко,
На крыльях ветра, в пеньи лоз,
Несётся слава о жестокой
Колдунье,
золоте волос.
От странных рыцарей,
прислуги
Граф слышит сказ о Лорелей,
О ней, возлюбленной своей,
Коварно брошенной подруге.
Он в ярости крушИт весь дом,
Готов с любым до смерти биться,
Кто смеет вымолвить при нём,
Что Лора — злобная убийца.
Дрожит за дверью верный паж,
Не зная ласки и привета.
«Вот Блажь»,- смекает.- Только это -
Скорей безумие, чем блажь.
Один в покоях. На запоре
Все двери. Граф своим мечом,
Ногами, рыцарским плечом,
Слепой от ярости и горя,
Бьёт, рубит кресла и столы,
Посуду плющит золотую.
Награды, кубки, цепь литую
Швыряет бешено в углы.
Ломает копья и кинжалы,
Желая прошлому воздать.
Тень матери — и та, пожалуй,
Его не в силах обуздать.
Прислуге, замершей в тревоге,
Граф приказал седлать коня,
И вскачь помчался без дороги,
Себя за прошлое кляня.
Вот упадёт, подломит ноги
Конь резвый, мчась по крутизне...
Но знать хранили графа боги,
Для наказанья - по вине,
Готовя чашу искупленья
Мучительнее и страшней,
По мере злого преступленья..
Что ж...Боги...
им всегда видней.