Ничто не внушает любви в твоём пожелтевшем саду

Ничто не внушает любви в твоём пожелтевшем саду,
И больно смотреть на цветы, на клумбы, опавшие тщетно.
Я брошена здесь, словно зверь, которого травит недуг,
За гладкой высокой стеной, не знающей верных ответов.

Как птица, я свила гнездо из тёмной душистой травы,
Опутаны ноги мои средь вереска в розовых лентах.
Всё это похоже на сон. Мерещится средь темноты,
Что дышит тяжёлая ночь, а в воздухе пахнет абсентом...

Чем дальше холодные дни, тем жизни останки найти
Сложнее, как будто твой сад к зиме превращается в зверя
И пьёт неостывшую кровь того, кто стоит на пути.
Не важно, цветы или я, мы старимся тут и немеем.

Ты редко приходишь сюда, тревожа шагами рассвет,
Ласкаешь руками листву, ковром застелившую землю,
Но, сколько бы я не ждала, ты мне не даруешь ответ...
Ломается стержень души, ломаются тонкие стебли.

В твоём пожелтевшем саду ничто не внушает любви.
Я скоро увяну, найди меня посреди сухоцветов.
Душа заразилась тоской, и гложет внутри эндофит,
Не в силах покинуть тиски костей и атласных корсетов.

Мерещится, будто бы я – сама для тебя паразит,
Что сад – это остов души, в которую ты меня принял.
Мерещится... Новая ночь. Ах, что это, что же болит?
Терновник вонзился в рукав и режет на нём твоё имя,

Осока царапает в кровь, деревья ведут хоровод...
От ужаса этого прочь! Надежды спастись не лелею.
И, лишь тишина на мольбы, а далее – новый восход
В покинутом всеми саду, тобой превращенном во зверя.