1.
Кажется, уже не вспомню то, что раньше было:
письменный стол, коридор, дверь на улицу...
Я уже не верю, что ты в мой дом приходила,
не верю или не хочу верить... Пуговицу
оторванную сам пришью. Нитка с иголкой —
инструмент холостяка, как ложка и чашка.
Только скороварка на плите иногда воет волком,
разбрасывает вещи по комнате барабашка.
Можно все обо всем сказать по-другому,
но по-другому бывает сказать невозможно,
смешно на судьбу жаловаться к управдому
и тем более престарелой соседке… Несложно
уйти из дому, погадав на двуликой монетке,
но даже орёл и решка всегда находятся вместе.
Это — как жёлтый лед скрести в городской беседке,
если рядом нет отхожего места…
Вероятно, поэтому нет общих правил,
которыми нельзя поступиться... Это свыше!
Все сделал правильно, правильно суп заправил,
хлеб нарезал, поел... и вышел.
2.
Парк опустел. Деревья ласкают небо ветвями
или впиваются в небо. В воздухе запах гнили
или дождя. Аллея с пустыми скамьями...
Я теперь не верю, что здесь мы вместе с тобою ходили,
восхищались миром, окруженные каменными зверями,
черной оградой. Стволы деревьев чернели,
небо ласкали также ветвями или впивались в небо.
Пустые скамейки стояли также вдоль и в глубине аллеи.
Парк был пустым. Только в воздухе пахло хлебом...
Только все было совсем иначе, потому что время
стерло прежние чувства и породило другие,
потому что прошлое — это не воздушный корабль, а трирема,
торговый лоток-палатка, пряники слободские...
Это деревья, стоящие почти на краю небосклона,
что глядятся сверху вниз в осеннюю жижу.
Это так же близко, как пролетающая надо мною ворона:
пока летит — вижу, а когда улетит — не вижу.
3.
Помню улицу Ленина, Маркса, тупичок на Спасской...
Это мой вагон. Это мой город. Это моя деревня,
где железные заборы теперь красят нитрокраской,
красят белой масляной краской стволы деревьев.
Ни трамвайных звонков, ни звонов колокольных не слышно,
потому что нет трамваев, потому что нет колоколен.
Ну а если говорить о том, что как бы чего не вышло —
поневоле скажешь, что край мой семиуголен!
Потому что семь холмов — это семь углов; сады, заборы, бараки,
сараи, дворы, закоулки, остановки и опять сады, заборы, закоулки,
остановки, драмтеатр, главпочтамт, мусорные баки
и опять сараи, заборы, баки, остановки... Вечерние прогулки
до вокзала. А там почти то же самое: заборы, каменные лабазы —
складские широкоротые одноэтажные помещения. За ними
стоят недостроенные металлические каркасы
да составы железнодорожные, грузчики с повадками воровскими...
Вот полиция с собаками, вот путейцы да осмотрщики перронов...
Вроде надо поздороваться, да язык не повернется. Так вот!
А на площади привокзальной запах немытых вагонов
рыскает, словно стая собак, волков, людоедов... Однако
я разошелся не на шутку, но только в этой шутке — горе,
потому что правды нет, если она неправда, если
правда, как ворона, улетела за леса и поля, реки и горы...
А другие правды и вороны пока не появились и не воскресли.
4.
Вроде ничего не изменилось — все так же, как прежде...
Впрочем, дома, улицы и даже заборы живут дольше человека.
Впрочем, в пивной лучше быть завсегдатаем, чем проезжим.
Впрочем, хорошо, что есть улица, фонарь, аптека...
Оседлав черта, можно полететь, но лучше на машине
по-над пристанью, по-над баками, по-над лужею...
Впрочем, лучше остановиться не в конце, а посередине...
Впрочем, каждому свое: Богу — богово, а тебе — самое лучшее.
_______________Опубликовано:
1. Журнал «Юность», М., №3, 2013
2. Журнал «Луч», Ижевск, №3-4, 2013
3. Газета русских писателей «День литературы», М., №3, 2013
Для перепечатки или иного использования текста, опубликованного на странице «Стихи. ру» ссылка на источник обязательна(любое из вышеперечисленных изданий или интернет ресурсов). Все права защищены.