Но вдогонку, видно, эта Королева
Метнула молнию. Попала я не в милый «Копенгаген»,
А в царство новое, где управлял своими слугами
Совсем ужасный дряхлый Карабас,
Хотя и безбородый, так как женщиной когда-то был.
Директор-Карабас на сцене роль играл,
Людей-марионеток за верёвки дёргал,
Везде и всюду выставляя собственное «Я»,
Как истину в инстанции последней.
И если в прошлых школах два монарха
Подобие основы конституционной
Имели в «государства» обустройстве,
То здесь уж абсолютная монархия была,
А педагоги – только куклы, вроде Буратино.
Здесь самолюбованье, ор, диктат
И доносительство средь персонала
Достигли крайней точки – школа,
Как будто государственная, стала здесь
Карманным бизнесом маньяка,
Сравнимого с Кащеем, что над златом чахнет
Последних тридцать с лишним лет,
Переживая все возможные перетурбации
Во власти политической. Поди такое отыщи
В цивилизованной стране и двадцать первом веке!
Здесь, не стерпев насилия, пыталась я бежать,
Но Карабас наш Барабас, пыталась удержать
Меня своею хитростью и лестью, чтобы после
Ударить вслед и жёстче, и больней.
С трудом, но всё же спасся Буратино.
Но не скажу, что всё покрыто мраком
В среде педагогической, с кем я
Влачила крест свой на Голгофу.
Бывали, как ни странно, даже мудрецы
Своеобразные, конечно.
Бывают и администраторы от Бога,
Господь которых наставляет, как
Легко, демократично управлять возможно
Школьным коллективом. Флаг им в руки
И память как детей, которые взрослея,
Не забывают и наставников своих,
Так и тех, которые трудились
Под их десницею руководящей.
Я двух подобных знала. Оба,
Отлично зная недостатки подчинённых,
Старались и умели извлекать
На пользу дела их достоинства –
Вот истинный руководитель!
Они диктата однобокого не признавали,
Наушничества, склок не допускали,
Себя инстанцией последней не считали.
Их вспоминаю с благодарностью всю жизнь.
Конечно, оба педагоги
С заглавной буквы, сами вышли
Из учительской среды, и оба
Мужчинами, конечно, были!
06.10.13