Я был тогда совсем ещё мальчишкой
И любопытен, как бывают часто дети,
Зачитывался допоздна военной книжкой,
В её страницы попадая, точно в сети.
Мечтал я так же, как любой ребенок,
Что поскорее вырасти стремиться,
Избавиться от тесноты пелёнок
И сразу в приключения погрузиться.
И, словно бы герой прочитанных рассказов,
Как с недругом я с крапивой рубился,
Выкрикивая громкие слова приказов,
На палке, вскинув прутик-меч, носился.
Менялось время, игры погрубели,
Пластмасса сорнякам пришла на смену,
И комья грязи по солдатикам летели
Им в наказание за трусость и измену.
Ведь часто детям чуждо слово «жалость»,
Делили мир на чёрный мы и белый:
Своим - любовь, врагам же только ярость,
И ничего не страшно тем, кто смелый.
Жизнь изменилась, годы пролетели,
Реальность в море крови утонула.
Играя, мы совсем не этого хотели, -
По-своему Судьба всё повернула.
Среди изрешечённых дробью тел,
Ступая в чьи-то кишки, словно в грязь,
Достигнув психики расшатанной предел,
Сквозь зубы снова шепчешь слово "мразь!"
Плечо немеет от приклада автомата,
Как-будто в сердце ада запах серы,
Застывшие глаза убитого солдата,
В руке сжимающего символ глупой веры.
И вновь, и вновь меня тошнит слезами,
А по спине мурашки вместе с потом...
Слежу, как красно-жёлтыми цветками,
Стволы орудий расцветают скопом.
Сожжённой плоти едкий дым вдыхая,
Осознаю, изчезла правда в мире,
Что нет войне конца и нет ей края,
И как наивен был стреляя в тире.
Теперь, когда весь свет в другой палитре,
Я вспоминаю, как совсем ещё мальчишкой,
Который верил, что романтика есть в битве,
Зачитывался допоздна военной книжкой.