Горький дым сигарет обжигает мне грудь…
Илья Странник
I
Полусумрак маленькой кухни.
Мир иллюзий попросту рухнул,
стоило ему подкоситься.
Я же не успела – проститься…
А простить – не думала даже.
Как горит кораблик бумажный
из твоей прощальной записки!
“Милая, любимая киска….
Я устал.
(А я не устала?)
Ты меня вконец измотала
тем, что ненормально любила.
(Да, конечно, всякое было,
но тебе – и вымотать душу?)
Ухожу.
(И клятву нарушил.
Что же делать с этою клятвой
мне прикажешь?
Кто же обратно
мне вернет мои обещанья?)
Все. Прощай.
(Но разве прощанье,
чтобы без руки и без взгляда?)
Не вернусь. Не жди. И не надо
мне звонить”.
(Куда там…)
Мир рухнул…
II
Вечер скоротать – скоротаю.
Время – пусть оно залатает
рану. Глубока.
Очень больно.
Будто бы посыпали солью
по живому. Солью и перцем.
Никуда от боли не деться.
Если вот сейчас и до жути
больно мне – то что еще будет?
Все, что было – было задатком.
Первый мой фужер.
Без остатка
выпью я в сегодняшний вечер.
Может быть, действительно лечит
время и не врут старожилы…
Больно. Это каждая жила…,
каждый нерв струною натянут.
Коленкор по небу растянут
тусклый. И сгущаются тучи.
Встреча, расставание – случай!
Будут, еще будут – излуки…
Вкус того, что после разлуки –
пресный вкус размокшей галеты.
Первую свою сигарету
докурю до самого фильтра,
как в конце
дешевого фильма.
III
Барабанит дождь по жестянке
за окном. Как будто в морзянку
он со мной сегодня играет.
Тук.… Тук-тук.… Тук-тук…
Затихает,
вновь стучит.
И я поиграю:
Тук… Тук-тук…
Слегка барабаню
по стеклу фужера ногтями.
- Ждешь гостей?
- Черт с ними, с гостями!
- А чего?
- Курю сигарету.
- Ничего не знаю про это.
- Повезло. А я вот…
- А хочешь –
молния?
И гром загрохочет?
- Не хочу.
- А хочешь – и солнце
из-за туч тебе улыбнется?
- Не хочу.
- А хочешь, о лете
расскажу?
- …Сыграй мне на флейте
- водосточных труб! Если можно…
- Отчего ж нельзя?
Осторожно
мелкий дождик в силе прибавил
и по крышам резко ударил
(не сказать: ударился в крыши),
а потом по листьям – потише.
По зонтам –
слегка, приглушенно,
перешел на шорох и шепот…
Ливень встал жемчужного цвета!
В пальцах – пополам – сигарета:
Жемчуг!
Миллионы жемчужин
беззаботно скачут по лужам.
Чтобы не утратить свободы,
жемчуг превращается в воду…
Смолкло все.
И вмиг просветлело.
Я уже почти пожалела,
что просила дождик на флейте
мне сыграть.
Теперь вот и верьте
дождику.
Он мог бы признаться,
что не сможет – и отказаться.
Жемчугом хотел откупиться.
Думал, что смогу я купиться
на его феерию эту?
Зря сломала я сигарету.
Дождик обманул меня, точно.
Что ж, переживу.
В водосточных
трубах зазвенела водица,
та, что в желобах накопиться
из жемчужин ливня успела…
Как она чарующе пела!
Голоском и нежным, и звонким
девушки. (Давно ли ребенком
примеряла на косы ленты?)
Вот она, мелодия флейты!
Для меня сыграл ее дождик.
Для меня и сотен прохожих.
Только вот смогли ли - услышать?
Голос флейты
тише и тише.
Тихо.
Зря я в нем сомневалась.
Много ли в фужере осталось?
Полон. Только пить я не буду:
побегу “Спасибо!” за чудо
говорить –
босая, по лужам…
Дождик, ты же спас мою душу!
( Пусть – на вечер).
Знаю, придется
долго с искушеньем бороться,
собирая всю свою волю.
Горечь отвлекает от боли.
Сколько раз насильно заставить
мне себя придется: представить:
Ливень встал жемчужного цвета!
….и ломать, ломать сигареты…
IV
Выбегаю в сумерки лета.
Легче. Но надолго ли это?
(июнь, 2002)