Мне бы опять ненадолго ту искренность,
Глаз чистоту, не прикрытую строгостью.
Ты у меня был такой лишь единственный -
Самой большой моей тайной и гордостью.
Ветром, к порогу бросающим запахи
Теплой корицы, ванили и лотоса.
С дальних краев по крупицам их скрадывал,
Мифы, легенды лились твоим голосом.
Ты, не боясь, открывал свои слабости:
'Нужно уметь оставлять что-то честное,
Не разложив на печали и радости,
Не отделяя от взрослого детское'.
Зверем бесшумным в окошко запрыгивал,
Молча ложился под руки несмелые,
И подставлял свои раны открытые, -
Я зашивала их нитками белыми.
Хрипло смеялся, шептал:'Еще глупая',
Из-под подушки вытаскивал фантики.
Зайцев моих теплым пледом укутывал
И приносил им то сказки, то бантики.
Все на ладони, другим не показано.
Мы не бывали закрытыми, робкими:
Ты перед сном мне ночнушку завязывал,
В угол швырял свои джинсы потертые.
И напевал колыбельные странные,
Словно знакомые, просто забытые.
И становилось единым дыхание,
Снились края, недоступные, дикие.
Снились холмы, за которыми сказкою
Город раскинулся с башнями, шпилями.
Солнцем и ветром облитый, обласканный,
С запахом лотоса, лета, ванили...
Мне бы опять ненадолго ту искренность,
Верить, что можешь здесь снова присутствовать.
Верить, что ты настоящий, единственный.
Снова увидеть, узнать и почувствовать...