Здравствуй, my pen pal Julia! How are you?
Как тебе дышится лондонским вольным смогом?
Ваш почтальон сумел разобрать мою
Жуткую орфографию, слава богу?
Гаду – по-вашему. Он настоящий гад
(Слишком сильна пропаганда была в Союзе).
Я очень рад to write тебе всё подряд,
Только не думай, что я идиот и looser.
Просто писать мне некому больше. Here,
В этой забытой всеми глуши Поморья
Edge of the Earth – кончается злобный мир
Серой тоской, равнодушной к чужому горю.
Впрочем, тебе это бред no need to know.
Я understand – там, у вас, всё совсем иначе
Или the same: ничего не видать в окно –
Fog от народа Big Ben одинокий прячет,
Ездят автобусы в два этажа. Везде
В шапках пушистых пьют five-o’clock гвардейцы.
Хмурый Ла-Манш – судьбоносный водораздел –
Шепчет прибоем: «Даже и не надейся!»
Элтону Джону икается – he-or-she
Здесь нелюбим, но, как надо, вполне известен.
Что, dear friend, для английской твоей души
Music for soul? Мог я слышать такую песню?
Стереотипы будут всегда в цене.
Лэйблы лепить и не думать – what could be better?
Мысли такие, что впору оцепенеть,
Или пить vodka, коль не найдёшь таблеток.
Я б тебе раньше и не написал бы, нет,
Но сохранился с пятого класса адрес.
Это old school, однозначно! – листок, конверт…
Я наступаю на лучшие в мире грабли:
Letter моё – письмо в никуда, назад
В детство чужое, в запретные эдельвейсы.
God save the Quinn! (Нет, ну дался мне этот гад!)
Bye, dear Julia!
Я буду верить: есть ты…
09.10.13.