Сын мой Сашка, сидя на горшке, любил петь. Я не скажу, что это был выдающийся вокал, но явно что-то мелодичное он мычал, гудел и дудел себе под нос. На мой взгляд, это существенно затягивало процесс, но мать его вокальные способности ребёнка умиляли. Настоящие песни он стал петь, уже перебравшись в туалет. И какие это были песни! «По долинам и по взгорьям», «Там вдали, за рекой..», «Вперёд, заре навстречу, товарищи!» и «Наш паровоз, вперёд лети». Репертуар был очень вдохновляющим. На исполнение всех песен уходило минут двадцать-тридцать, и тогда из туалета звучало: «О дайте, дайте мне свободу…» Значило это, что процесс закончен, от рулона отмотано метра два бумаги и ребёнок уже принял соответствующую позу. Я спросил Сашку, где же он услышал эти песни. «А мы в садике их разучиваем с воспитательницей!» - ответил сын. Ситуация стала проясняться.
Воспитательницу их группы звали Орлена Вилоровна, или Лена Лолавна. Высокая, костисто-угловатая женщина лет тридцати, темноволосая, с широкой походкой и нахмуренными бровями, первое впечатление она производило не самое благоприятное. Но мы быстро поняли, что человек она добрый, и дети её любили. Да и дело своё она знала и выполняла хорошо. Ну, а песни… Как-то поначалу, приведя Сашку в сад, я подхалимски сказал, что у неё очень необычные имя и отчество. Она неожиданно оживилась и рассказала, что её папу звали Вилор, что значит «Владимир Ильич Ленин – орёл революции», а папа, в свою очередь, назвал дочь Орлена – «Орёл революции – Ленин». И в словах её явственно звучала гордость…
Со временем мы узнали, что родом Лена Лолавна из уральской глубинки, после школы поступила в педагогический институт, год проучилась и летом со стройотрядом поехала на одну из великих строек, а там… Родился сын, институт пришлось бросить и идти работать. Но при этом её участие в великой стройке грело душу долгие годы.
Сашка не был проблемным ребёнком, но мальчик есть мальчик, и в жизни бывает всякое. Пяти лет отроду понравлась ему очень девочка Марина. Узнали мы об этом весной, когда Сашка, придя домой, предложил нам купить Марине велосипед. «Понимаешь, пап, у её велосипеда отвалилось колесо. А как же без велосипеда жить? Я подарю Марине велосипед на Восьмое марта, и ей будет приятно». Я согласился, что ей будет приятно, но до Восьмого марта ещё очень далеко. Может быть, подарить ей пока шоколадку и букетик цветочков? Шоколадка у нас была, а о цветочках Сашка обещал подумать. И подумал прямо на следующий день. В тихий час после обеда наш сын ухитрился сбежать из группы во двор и оборвать все цветы с клумбы перед центральным входом в детский сад. Половину охапки он положил около Марининой раскладушки. Но цветов было много, и он положил всем остальным девочкам по цветку, по букетику отнёс к дверям каждой группы, не забыв про заведующую и поварих…
Скандала не было, но при беседе с заведующей в присутствии Орлены Вилоровны нам поставили на вид, а мы пообещали глубоко осознать и принять к сведению.
А с Леной Лолавной нас по-настоящему сблизил весьма пустяковый, на первый взгляд, случай. При мытье в ванной мы обнаружили, что у Сашки закраснелся пупок. Ну, дело житейское, на это есть зелёнка и ватка на спичке. Но Сашка решил покапризничать, мол, зелёнка щиплется, а пупок у него и так весь больной. В ходе переговоров я упомянул о партизанах, которых враги страшно пытали, но те молчали, как партизаны. Это Сашку сильно заинтересовало, и он потребовал подробностей. Пришлось мне слегка осветить тему пыток, а в качестве примера нарисовать ребёнку зелёнкой пятиконечную звезду с лучами вокруг пупка.
На следующий день, когда я приехал в сад забирать ребёнка, Лена Лолавна встретила меня у калитки детского сада. Она внмательно и проникновенно посмотрела мне в глаза и сказала: «Здравствуйте, Виктор Александрович!» Сердце у меня ухнуло куда-то вниз. «Что случилось?»
А случилось вот что.
Утром в группу пришла медсестра Маша осматривать детей. Машенька была молодая, рыжая, очень симпатичная и весёлая. Когда очередь дошла до Сашки, Маша посмотрела его и прямо-таки залилась смехом. «Лена, Лена, иди посмотри!» Когда все отсмеялись, спросили у Сашки, что это. А мой ребёнок очень серьёзно стал рассказывать, что он, когда вырастет, станет партизаном, а враги партизанов пытают, чтобы узнать военные тайны. И он с папой тренируется в пытках, учится терпеть боль и хранить военную тайну.
Всё рассказав мне, Орлена Вилоровна нежно посмотрела мне в глаза и, помолчав, сказала: «Мы, большевики, все – дети Красной Звезды!» Я попытался сказать ей, что звезда, вообще-то, была зелёная. «Нет, - возразила она, - наша звезда – всегда красная!»