Часть 1 http://www.stihi.ru/2011/03/18/9031
1
Весь вечер
Сидим на кухне,
Как те,
Чьей кровью насыщен
Молочный коктейль
И в чьих
Медовых речах
Обреченно зачах
Краснодарский
Сахар.
Я
Не сеятель
И не пахарь,
Как, впрочем,
И не пахан,
Чей
Мерседесный живот,
Не в силах
Выдавить через рот
Слово умное,
Шумно
Вздымается,
Как бархан,
Над унылой
Пустыней толпы.
А ты –
Из разряда
Морских волчиц,
Не раз и не два
Обогнувших
Мысленный мыс
Недоброй Надежды,
Где
Из Вечно Голодного Моря
Хмуро торчат
Геркулесовые столпы.
Мы –
Словно Ева с Адамом,
Наглухо съеденные
Чемоданом
Замызганных стен
И уже
Испытавшие
Горькую радость
Обойного пищеварения.
Ты
Жалуешься на жизнь,
На трудности
И лишения
И
Oт избытка
Убыточных чувств
Хочешь обнять меня
Всей душой –
Мелкой,
Словно монета
Достоинством
В рубль,
И такой
Неудобно-большой,
Словно бабушкин шкаф,
Изготовленный при
Николае Втором
По заказу Столыпина
(Царство обоим небесное).
Люди ли мы?
Бесы ли мы?
2
Ты злишься
На всех,
Говоришь,
Что в детстве
Тебя обделили
(Скорей, уронили);
Что парень твой
(Кстати,
Мой лучший друг)
Тебя разлюбил
И позорит
Славное знамя
Челябинских
Пролетариев.
Наш
Город суровый,
Над чьими антеннами
В детстве
Летали мы,
Облученные
Всеми видами
Радиации,
От удивленья
Выпучил
Все свои окна
И лоджии.
Даже пространство,
Глядя на наши
Убогие рожи,
Впало в прострацию…
Бог недоступен.
Он отключил
Свою рацию.
3
Бог отключил
Свою рацию.
Азбука Морзе
Вряд ли заменит нам
Буквари.
На всю твою подлую ложь
И на взгляд твой борзый
Я отвечу тебе:
Сражайся –
Или умри.
4
Я ненавижу,
Когда при мне
Строят обиженных,
Бедных,
Несчастных девиц.
Ты пытаешься
Взять за живое;
Но там,
На дне,
Все давно уже сгнило –
Хоть удавись.
К счастью,
Ум мой отстал
От мирского безумия.
Мне почти уже 30.
И в петлю
Негоже лезть.
Эту боль и печаль
На себе увезу ли я?
Или опять придется
Пойти на лесть?
Мечемся,
Словно Иосиф
И Клеопатра,
В окружении мумий,
Коим названья нет…
С улицы слышно:
- Гони бабло,
Падла!
Сквозь синтетику
Твоей кофты
Просвечивает скелет.
5
…А кроме скелетов,
У нас ничего не осталось.
Есть еще странная вещь
Под названием «секс».
Так и пытаемся вызвать
Друг в друге жалость,
Как лифт вызывает
Подросток,
Жующий кекс.
Признайся –
Ты просто хочешь
Брутального секса
С плетью, серпом,
Наковальней
И молотом.
Но хватит ли нам
Друг друга,
Чтобы согреться?
Холодно, товарищи.
Холодно.
6
Нет, нам не хватит друг друга,
Чтобы согреться.
Как стахановцы,
Забиваем на все,
Спускаясь в забой,
И там вырубаем кирками
Чье-нибудь сердце,
Мстя подземелью
За нашу любовь и боль.
И пока вагонетки
Везут поколения шлак,
А весы тектонических плит
Держат нас на весу,
Ты ненавидишь себя за то,
До чего дошла,
А я ненавижу себя за то,
Что пишу попсу.
7
Тонет Россия,
Словно «Титаник».
Заголосили
Тысячи танек.
Тысячи васек
Уже недоступны…
Как их колбасит
В адовой ступке!
Пестик заносится
Над головами,
Бьет в переносицу
Папе и маме,
Дедушке Ване,
Соседской старушке…
До основанья
Нас он разрушил.
Так и потонем
С улыбкой щербатой
Блоком бетонным,
Горой стекловаты,
Автодозвоном
Пронзив пустоту –
Ту…
Ту…
Ту…
Ту…
8
Я ненавижу свой голос,
Наивный и детский.
Зеркала разбиваю,
Свое отраженье завидя –
А ты надо мной
Все так же хохочешь с блеском…
Вот она,
Доля моя незавидная.
Нас делили на доли,
Дробили
На дроби,
Окунали в белила
В масштабе и крупном,
И мелком.
Мы – слепки из гипса.
Мы в гипсе.
И мы – лишь подобья
Того, что когда-то
Звалось человеком.
9
Да, мы такие
Щербатые –
Прямо как
Римские статуи,
Только
Немного пузатые
(Русский размер,
Работа сидячая,
Стулья, прожженные
Нашими грешными
Жопами
(См. в словаре синонимов
«Задницы»).
Поэтому
Плачу я,
Не успев
За двумя
Облезлыми зайцами –
Личной жизнью
И жизнью
В стихах…
Ты испускаешь
Притворное «ах»;
Но оно так похоже
На «пшол ты нах»,
Что я,
Не мешкая,
Собираю
Дорожный рюкзак
(Не забыть
Зажигалку,
Свечу,
«Доширак»
И крупный
Денежный знак,
Давно потерявший
Значенье).
В общем,
Прощай-ка,
Родная общага,
Прощайте,
Сады садомазо,
Содомские шайки
Любителей виски
С содовой,
В баре разлитые
На индивидов
Путем обобщенья.
Прощайте,
Тусовки,
Содружества,
Секты,
Лохи
И лошарики,
Белки,
Стрелки
И Шарики,
В шаттлах шальных
Не раз
Добиравшиеся
До звезд…
Я отключаю
Оба моих полушария.
Пусть отдыхает
Измученный мозг.
10
Я ухожу.
Но стих мой
Еще не стих.
Он проникает
Во все закоулки тела.
Я бы сумел
Себя разделить на двоих –
Если б ты только
Любила,
А не хотела.
Выхожу из подъезда.
Кругом - суши-бары,
Чьи клиенты засушены,
Как махаоны
И на иглах торчат,
Разводя тары-бары
Под заунывную музыку
Похоронную.
И неон,
Освещая меня,
Говорит,
Что это не он:
Мол, это она –
Виноватая самая…
Но мне – все равно.
Пусть ее уведут в полон
Вместе с другими
Самцами и самками.
А мне надоело.
Татарский князь
Мимо проносится
В белом «лексусе».
Ему уже руки
Некуда класть,
Вернее – клешни.
Их хоть век соси –
Не высосешь
До состояния чучела,
Пустого внутри,
А снаружи -
Лысого…
Фонари фонареют.
И улицы вспучило
От виртуальных контактов
С оконными линзами.
11
Буду идти,
Покуда глаза глядят.
А куда они смотрят –
По сути,
Уже не важно.
Где-то
Кладут за пазуху
Полуслепых котят,
А потом
Швыряют их в воду
Руками продажными.
Где-то
Ночные шахерезады
Ноги снимают
С чьих-то могучих плеч.
Им фиолетово,
Кто им поет серенады.
Им бы только за деньги
С кем-нибудь лечь.
А я не хочу за деньги.
Я вам не вешалка.
Нужно жить этой жизнью,
А не играть в нее.
За мною трамвай крадется
Со взглядом бешеным.
Что ж, догоняй -
Будет нам веселее вдвоем.
12
Этот последний трамвай
По маршруту не шел.
Он шатался по улицам.
Жертв высматривал.
Он крови желал.
Но, когда он меня нашел,
Улыбнулась
Трамвайная морда косматая.
Это совесть очнулась
И вспыхнула электричеством,
Высветив номер 7...
И тьма содрогнулась.
Мы взяли ее не количеством,
А силой раскаянья.
Совесть –
Надежды бассейн.
И, пока он не высох,
Духовная жажда
Будет томить и поэтов,
И роботов…
Этой влагой живой
И я
Напитаюсь однажды.
И журчащую вечность
Приму безропотно.
11 октября 2013