Ты строгаешь в столярном раю
листья из света,
их не станут плоить, но прошьют
нитью нагретой.
Ибо есть и соседний покой
этого рая;
там, где шьют, и нагретой рукой
нить натирают.
Что твой ветхий, что новый прикид –
джемпер короткий,
и калоши тебе велики,
синие лодки.
Всюду досочки; ясень Плеяд,
ясень Арктура,
освещают тебя и стоят,
держат текстуру.
И душе здесь легко привыкать,
именно в этом;
и фуганок, и целый стакан –
тоже из света.
И, в себе содержащая масть,
огненный слиток,
так же с полки грозится упасть
банка с олифой.
Ты работал на космос, но ждал
этой столярни.
Лист молчащий. И будет ли жанр
эпистолярней.
Рай совсем оказался простым;
только удача
не помыслить того, к чему ты
не предназначен.
Стружки света, срез тишины,
смотришь на пробу
и пускаешь вниз, к остальным.
Мне на дорогу.