Перевод исследования Гэри Эберли делался мною для заработка. Не все здесь я принимаю. Но есть вещи, которые могут быть учтены при решении вопроса: как успеть сделать больше, чем это возможно для человеческих сил?
ГЭРИ ЭБЕРЛИ
СВЯЩЕННОЕ ВРЕМЯ
ВВЕДЕНИЕ
Время — понятие философское. Течение времени трудно уловить глазом, но еще труднее осознать безвозвратный уход каждого мгновения. Можно бесконечно наблюдать за тем, как убывает время, – по песчинке – в песочных часах, по капельке – в водяных. Можно следить за секундной стрелкой механических часов или сменой цифр на табло электронных, но все эти достижения цивилизации только фиксируют момент ухода времени. Они не дают совета, как можно остановить то или иное «прекрасное мгновение», или хотя бы продлить его. Все мы ищем ответа на вопрос, как в короткий промежуток отпущенного нам земного пути успеть сделать как можно больше. Чтобы наша жизнь не казалась бесполезной тратой Времени ни нам самим, ни нашим потомкам.
Прежде чем взяться за серьезное исследование и написание этой книги я много лет глубоко изучал вопросы течения времени.
Многие люди среднего возраста перегружены должностными, семейными и общественными обязанностями. Я не был исключением. Я чувствовал, что уже не справляюсь с нарастающими, как снежный ком, проблемами. Я был зажат в тиски Времени, и даже всевозможные новшества, созданные ради его экономии (компьютер, автоответчик, факс, микроволновая печь, электронная почта) не спасали положения. Каждая минута была чем-то занята. Я не успевал делать ни то, что необходимо, ни то, что я должен сделать, а уж о том, что я хотел делать, мне даже вспомнить было некогда.
Проблема была не в том, как управляться со временем. Все эти приемы хорошо известны и давно были мною изучены. Я не только участвовал в семинарах такого рода, но и преподавал науку регуляции времени. Я старался накапливать телефонные звонки и сообщения по электронной почте, я просматривал деловые бумаги лишь раз в день, я пользовался всеми возможными техническими средствами, но Время все равно меня побеждало. Я выходил из равновесия, злился на себя — и в результате успевал еще меньше. Мне надо было растянуть сутки минимум на тридцать часов.
В чем же дело? — спрашивал я себя. Может быть, я старею? А быть может, только в молодости нам легко выживать в мире, который несется с немыслимой скоростью? Или это наш образ жизни устарел и пора уступить дорогу молодым и сильным? Я чувствовал себя стайером, которому не хватает дыхания, чтобы добежать до финиша.
Эта тема не давала мне покоя, и я приступил к серьезному исследованию. Кризис, о котором я говорю, настиг меня в сорок пять лет. Для меня это был серьезный рубеж, потому что мой отец умер, не дожив до сорока пяти. Я пережил возраст отца. И от этого на сердце стало еще тяжелее. Я теперь был старше моего отца... Но «крылатая колесница времени» 1) убыстряла свой бег, – проблемы жизни, смерти, смысла жизни, бессмертия все более угнетали меня. Зачем я живу? Ради чего я родился? Выполнил ли я свое предназначение или мне только предстоит это сделать? Прежде я редко обо всем этом задумывался. Почему? Да просто мне, как и другим, некогда было думать. События, ежесекундно происходящие в мире, интересовали меня куда больше, чем вопросы вечности. Вечность подождет, говорил я себе. Но может ли вечность ждать?
Написав книгу об уменьшении роли священного пространства в нашей жизни, я задумался над тем, что ощущение священного времени нами тоже потеряно.
Священным является время, которое мы уделяем своему сердцу, своей индивидуальности, другим людям и вечности. Священное время не измеряется в минутах, часах и днях. Оно, как и священное пространство, принадлежит лучшей части нашего «я», но обретать в себе это лучшее становится все труднее.
Жизнь в современном мире неотделима от часов. Она подчинена движению стрелок. По звонку будильника мы бросаемся в стремительный поток общественной жизни. Компьютеры, без которых немыслим сегодняшний рабочий день, дробят нашу жизнь на доли секунды. А разбухшие еженедельники и электронные органайзеры убеждают нас, что ни одна секунда нашего драгоценного времени не пропала даром. Мы загружены и перегружены от зари и до той минуты, когда выключаем на ночь телевизоры и компьютеры. Почему мы продолжаем жить в этом бешеном темпе? Почему не остановимся, не задумаемся, зачем нам такая жизнь? Почему не посмотрим на себя с высоты вечности, как это делали люди до нас?
Возможно, нас, современных людей, просто пугают безмятежные времена, доставшиеся на долю наших предков, те мгновения среди сумерек, когда они вглядывались в себя, погружаясь в неторопливые ритмы собственного бытия. Она существовала испокон веков, эта тропинка мудрости, но мы, похоже, сошли с нее. Или по крайней, решили для себя, что нет у нас времени для блужданий по каким-то там заповедным тропам.
Все чаще я думал о том, что же случилось, почему мы отворачиваемся от священного в самих себе? Ответ пришел быстро. Мы живем, как будто складываем мозаику. Спешим сложить ее поскорее, словно за это получим самый главный приз в нашей жизни. Жизненный опыт мы приобретаем на ниве коммерции; если читаем, то прежде всего текущую информацию; а полагаемся в первую очередь на технику. Мы потихоньку превращаемся в роботов. Это мир, лишенный постоянства, мир, в котором изменения – единственная постоянная величина, мир, живущий безотносительно к вечному. И вот, лишившись вечных ценностей, мы оказались в мире без взаимосвязей и глубины, и время в этом мире летит все быстрей и быстрей. Но однажды нам захочется прокричать слова, написанные на вывеске посреди старого Бродвея: «Остановите мир, я хочу сойти!»
Мне казалось, я понял проблему, но не видел путей к ее разрешению. Слишком большую скорость развил мир вокруг меня. Суббота , регулярный день отдохновения, исчез как культурная традиция из того бездуховного мира, в котором я теперь жил. Он как песок просочился у нас сквозь пальцы за последние тридцать лет. В нашей торопливой круглосуточной жизни не находится места дням для духовного отдыха, — и вот время летит все быстрее, а надежного и священного остается у нас все меньше и меньше. Чувство безвозвратно ушедшего, понапрасну растраченного времени одинаково неумолимо преследует и человека преуспевающего и неудачника. «Только бы время нашлось», — без этих слов не обходится уже ни одна речь.
Парадокс состоит еще и в том, что этот «временной голод» пришел в эпоху, когда люди живут дольше, чем когда бы то ни было, а средств для экономии времени изобретено великое множество. Запыхавшись от постоянного бега по жизненному кругу, мы задыхаемся, Время нужно нам, как воздух. Но Средневековье, как это ни странно, подобного состояния не знало. Тогда жизнь подавляющего большинства людей была недолгой и неустроенной, но казалось, что люди испытывают блаженство от переизбытка времени, пируют на празднестве жизненного изобилия. Ибо они верили, что краткое телесное существование — лишь малое звено вечной жизни, которой обладает каждый. Где же и когда мы утратили чувство участия в бесконечном и священном времени? Можем ли мы вернуть себе это чувство в нашем конвейерном мире безумных скоростей?
И вот, пока все эти вопросы роились у меня в голове, я решил воспользоваться академическим предписанием субботы 2), времени вне времени, — предписанием, основанным на древнееврейской притче о том, что ради изобилия полю надо каждые семь лет отдыхать под паром. Пользуясь узаконенным в Америке правом профессора брать освобождение от лекций каждый седьмой год (это так и называется на университетском жаргоне: субботний год), я решил на двенадцать месяцев прервать работу в Аквинас-колледже, где двадцать лет я преподавал литературу и другие гуманитарные дисциплины. Целый год мне пришлось выслушивать упреки коллег и соседей, винивших меня в эгоизме и лени. В течение месяца я путешествовал с женой и сыном по Италии, потом написал роман и несколько коротких рассказов, а еще — читал разную литературу о времени, обдумывая воззрения древних и современных авторов.
Были в этом субботнем году моменты, когда мне казалось, что время проходит мимо меня, и тогда в мою душу заползал страх: я отстану за этот год, любой сможет обогнать меня. Но все же постепенно я вошел в новый, размеренный ритм жизни. «Пребывая под паром» — по определению из той притчи, — я писал, читал, размышлял. Я вернулся к практике медитации, от которой не отрешился всецело, хотя и забросил ее на несколько лет из-за нехватки времени. Я вспомнил о моем католическом воспитании и в путешествиях по Риму и Равенне размышлял об истории пришедших в упадок империй. Впервые за долгое время я жил лицом к лицу с вечностью.
К концу субботнего года я завершил вчерне эту книгу — предостережение и напоминание другим и самому себе, что неистовый поток жизни, в который я возвращаюсь, не есть единственный способ жить. Когда я стоял на пороге своих размышлений и только приступал к исследованию, священное время казалось мне гигантским белым китом из «Моби Дика». Он был повсюду и нигде, чудовищный и неуловимый, но мучивший и искушавший неотступно. Он словно приглашал заглянуть в будущее. Манил за собой куда-то в неизведанные дали Времени. От этого становилось страшно. Но постепенно я начинал осознавать, что это священное время, вечность, не есть что-то отдаленное или запредельное. Оно всегда присутствует в нас. Оно — фундамент и основа нашей жизни и, вместе с тем, оно всегда ускользает от человека. Проверенные временем методы молитвы и медитации существуют в различных мировых культурах и традициях затем, чтобы мы могли мгновенно переноситься туда, куда захотим. Проблема только в том, что мы потеряли веру в их способность отделять нас от неистового потока времени.
В этой книге собраны размышления о том, почему в наш век люди перестали верить, что у них хватит времени приобщиться к вечности. Эта книга – полу-эссе, полу-дневник путешествия в поисках священного времени с надеждой воскресить его в современном мире. И хотя в книге получилось довольно много ссылок на академические авторитеты, это вовсе не академический труд. Я попытался продолжить традиции замечательных эссеистов прошлого, взяв за основу труды Ральфа Уолдо Эмерсона, Томаса Карлейля, Мэтью Арнольда, Мишеля Монтеня. Это попытка взглянуть на проблему Времени глазами литератора. И я от души надеюсь, что для кого-то моя книга станет своеобразным открытием, позволяющим подняться над обыденностью и суетой нашей жизни. О моем методе можно сказать то, что говорил Генри Дэвид Торо о пешей прогулке: я искал образ священного времени на перепутьях дорог, свободно выбирая маршруты и направления, но не переставая держать перед глазами цель. Не упуская из виду вопрос о священном времени и духовном опыте, я проследовал из эры палеолита в наши дни, от досократиков к Августину, а от него — к Тейяру де Шардену, которого, надо сказать, не перечитывал лет двадцать. Я уделил внимание дзен-буддийским медитациям, молитвам и годичному кругу богослужений католической церкви.
И вот я приглашаю читателя присоединиться к этой воображаемой прогулке, или, если угодно, послеобеденной беседе. Можно по-разному назвать эту форму духовного общения, которая так обогащает нашу жизнь. Правда, в нашей повседневной стремительной жизни редко удается посидеть и побеседовать о вечном в компании умных собеседников. Но я искренне надеюсь, что размышления и факты, изменившие мою жизнь, принесут пользу и читателю.
1) Цитата из стихотворения английского поэта Эндрю Марвелла (1621 — 1678)
2) В Библии — седьмой день недели, в который иудеи под страхом наказания должны были оставлять всякий труд, посвящая все время этого дня богоустановленному покою. Празднование Субботы должно было напоминать о сотворении мира и освобождении из египетского плена. Праздничный день этот, как и все священные дни иудеев, начинался и оканчивался вечером, от вечера пятницы до вечера субботы. Строгость субботнего покоя простиралась даже до запрета разводить огонь для приготовления пищи, которую поэтому надлежало за день приготовить к субботе. Однако такая строгость не возбраняла дел необходимости и дел любви. Богослужение в субботу отличалось особым жертвоприношением.