Когда поэзия питается депрессией,
на вид она унылая и тощая.
Сочувствуют её тоскливым песням.
Но отстранённо. Так жалеют безотцовщину.
А лирика в мажоре - хуже этого,
румянец бодрый как-то пошл и смешон.
Но, главное, нельзя простить поэту то,
что так ему, придурку, хорошо.
Не провоцируя ни зависти, ни жалости,
мне горло бы стянуть железным обручем,
чтоб забродившее внутри так и осталось бы
- нет в уксусе ни сладости, ни горечи.