Под колпаком полуразрушенного дома,
в лучах, пробившихся сквозь грязное стекло,
она вальсировала плавно, невесомо
под низкий скрип гнилых петель на ноте до.
И, нанизав росу на тающее тело,
как будто вовсе паутинкой не была,
в кристальных бликах виртуозно и умело
сама свой танец исполняла и вела.
Терзая клёны, ветер ей свистел истошно,
из шевелюры листья рвал (рубил с плеча)
и ими хлопал, как в пожухлые ладоши,
бросая в клумбы и заборы сгоряча.
И словно не было тандема с кровопийцей...
На миг забыла на просторах чердака,
что станет снова беспощадною убийцей
в умелых лапах пожилого паука.