В свои пятнадцать
я стал наркоманом.
Забывался в чьей-то ванной на вписке.
По карманам прятал нирвану
и не значился в дедоморозовском списке
как нормальный.
Люди в белых халатах,
пеной оскалив свой рот,
миру кричали:
«Он уникальный!»
а вообще,
другими словами, - урод.
То есть непригодный для общества.
Ни на что не способный,
вашу мать!
Но пока на дне бутылки плескалось мое одиночество,
на чужие "а знаешь" мне было плевать.
Я оступился.
И на асфальте, согнувшись,
поверил в Бога. В полмиллиметра от чьей-то руки.
Каждый шел мимо и думал:
«Ему, конечно, помогут.
Другие помогут.
А мне надо идти.»