Пунцовые розы в волшебном саду,
Прелестная ручка в белой перчатке,
Ах, все это только в горячем бреду,
А бред в зачумленной больничной палатке.
Наверное, скажете: «Не повезло»,
Когда расскажу вам историю друга.
Он был фаталистом и делал назло
Поступков немало весьма безрассудных.
В осьмнадцать корнет, а в двадцать поручик,
В карьере блестящей повинна война.
Промерзший окоп и овчинный тулупчик,
Огромные вши и смертей череда.
Ошметки людей от австрийских снарядов,
В разбитой землянке гуляют ветра,
И вдруг, в самом пекле кровавого ада
Как ангел небесный возникла она…
И был их роман всем романам на зависть,
Герой наш влюбился и, смерти назло,
Они в девятнадцатом обвенчались,
В конце ноября, не припомню число.
Но вышло той ночью прескверное дело.
Приспичило красным в ту ночь наступать,
Не много, признаюсь, их уцелело,
И наши потери горько считать.
С разбитым лицом и контуженный взрывом,
С простреленной грудью герой наш лежал.
Кровавою пеной он кашлял надрывно
И смерть поскорее прийти умолял.
А вот и она. Затуманенным взором
Он видел склоненный над ним силуэт.
К горячей щеке прикоснулась ладонью.
«Ну, что ж, я готов…» - Прохрипел он в ответ.
Но смерть отступила, прошамкав: «Не время…»
И вместо нее он увидел жену,
Как выжил – загадка, одно подозренье
Имеется – Бог благовОлил ему.
Лишь месяц и госпиталь брошен.
И снова поручик на страшной войне,
Супруге не дарит колечек и брошек,
Пока вся Россия в аду и в огне.
Но, видно, Россия оставлена Богом,
Коль скоро там правит свой бал сатана.
Дорога войны – это тоже дорога,
Но только не сыщешь дорог без конца.
С пустым рукавом и пустующим сердцем
Герой наш в обнимку с любимой женой,
От голода пьяный, хватаясь за стены,
К стамбульской ночлежке брели на постой.
Навстречу им вышли три грязных злодея,
Хотели поживу найти. Наш герой,
Отлично японской борьбою владея,
Вступил с негодяями в яростный бой.
И снова ему улыбнулась победа,
А скоро удача пришла, наконец, -
Когда он лишился надежды последней,
В Париже сыскался любимый отец.
Протяжно гудя, и, плюясь черным дымом,
В Марсельскую гавань вошел пароход.
И старый отец обнимается с сыном,
И к новой машине за руку ведет.
Мелькают деревья и древние храмы,
И волосы треплет морской ветерок,
А после поездки шикарная ванна,
Роскошные блюда и винный поток.
Сигары, ликеры, беседа неспешно
Идет о былом, и о будущем, и
Все время, когда рядом с ним нет женщин,
О том, как по Родине сердце болит.
Мучительно долго они вспоминали
О тех, кто не дожил до этого дня,
И молча бокалы свои поднимали,
И пили, и пили, и пили до дна.
С последним фужером анисовой водки
Герой наш покинул обеденный зал,
И пьяный от счастья, нетвердой походкой
Он шел, но внезапно споткнувшись, упал…
Арбузная корка – финальная сцена
В трагическом фарсе с названием жизнь.
Из грешного тела душа отлетела
К мерцающим звездам в далекую высь.
Жена в одночасье в тот день поседела,
Отец безутешный надрывно рыдал,
Усердно прислуга громко ревела,
А он на полу бездыханный лежал.
Наверное, скажете, не повезло,
А я не хочу здесь давать пояснений,
Быть может, не знаю, а может, назло…
Я скрою свое о случившемся мненье.
1998г. Гр. Родственников – любитель длинных пространных романсов. Первоначальное название «Баллада об арбузной корке».