Ты ведь знаешь - я их пишу
под солёный рассветный шум
необъятной морской воды,
когда тянутся к звёздам льды
Антарктиды и жаркий песок Сахары.
Я настолько по нам скучаю
и, конечно, не отличаю
мерный ход колеса Сансары
от подутренней аритмии,
но душевная мимикрия
никому не проходит даром.
И влечётся строка к строке,
а волна за волной в песке
исчезает, почти бесследно,
оставляя рисунок лжи -
только мокрые миражи
и намеки на близость рая.
И сгущается белый шум,
достигая сердечных струн,
умножаясь до странных дум,
разбиваясь на сотни лун.
Ты же видишь - я так дышу.
Ты же знаешь, что я пишу.
Ты же знаешь.