Однажды в жарком споре,
Не видел, правда, сам,
В пустячном недоборе –
Козырная из дам,
Поддавшися азарту,
Спустилась на вальта,
Знать, кто-то бросил карту
По масти, что не та.
В руках цвела элита,
Фуршетил весь бомонд,
И правда была бита,
Как Пушкина Эдмонд.
Изменой сердце сжалося,
Граф изгнан со двора.
А действо продолжалося
До самого утра.
Известно, пик и крести
С бубями не в ладах,
И козырь лёг на месте
С улыбкой на устах.
Луна так тускло светит,
Всё выпито вино,
Бог шельму, может, метит,
Но картам всё равно.
Не будешь ты в наваре,
Удачи не зови,
Коль ты такой-то твари
Признаешься в любви.
Краплёную колоду
Так трудно распознать
И бросить трудно с ходу,
Тем боле, завязать.
Забьётся сердце чаще,
В расход пойдут рубли,
И станешь ты пропащий
Окурочек в пыли.
Как сладко быть в законе –
Все знают фраера,
В любви оно, как в зоне,
Не катят номера.
Когда тоска отпустит,
Всем, знаю, благодать.
Но как, скажи, без грусти
Стихи тогда писать.
Лишь с ней душа так мямлит
И простится на лист,
А я, увы, не Гамлет,
И даже не артист.
Коль нету масти круче,
Ведь карта так легла.
И тот же с дамой случай
Всё выжег мне дотла.
Ей что пустые чувства,
Всего один фуршет,
Она не для искусства,
Увы, пришла на свет.
Любой в десятку метит,
Коль козырь на руках,
А мне уже не светит,
Чтоб выйти на понтах.
Но я возьму газету,
Где много номеров,
Что надо в ней поэту –
Десяток добрых слов.
Одно движенье диска,
И вот легла рука.
И никакого риска,
И вся прошла тоска.