Ты в чувствах своих признаешься так страстно, смело.
Я их не приму. Извини.
- Почему? Ответь!
Ты хочешь, чтоб все успокоилось, отболело…
Но, чтоб отболело, п***ец как должно болеть.
Саша Бес(t)
«Я начинала писать тебе сотни раз…. И сотни раз сжигала это письмо в своей памяти….
Я писала его на салфетках в маленькой кофейне на Таганке, - промокшая до нитки, сидела за узким столиком у окна и пережидала дождь. Кофе несли долго, слишком долго. И тогда рука сама потянулась к салфетке. Я расправила четыре ее сгиба, достала карандаш и начала писать... О чем?.. О том, что скучаю и не хватает твоей уверенности и оптимизма, что вокруг слишком много примитивной жестокости и пафоса, чужих людей, тишины и осени... А потом, я забыла там зонт…. И опять промокла.
Я чертила это письмо соломкой на песке дивного пляжа в Монте. Не помню, как я попала туда, - кажется, в Париже стояла жуткая жара, и я решила махнуть в Монте-Карло. Бывать во Франции по двадцать раз в год, практически жить и не увидеть Лазурный Берег, странно, не правда ли? Я бродила по мощеным карамельным улочкам, которые вели на пляж. А потом я лежала на теплых камнях и слушала море. В конце концов, опоздала на поезд. А ночью опять пошел дождь.
Я писала это письмо на древних стенах одного из самых знаменитых замков Луары. Помню, как гид рассказывала о королевской охоте и странных забавах маленьких инфант, а кто-то возражал ей на плохом французском. Они спорили, доводя друг друга до исступления, слушая каждый себя... Это было невыносимо и я убежала…. Мне не было никакого дела до чужой истории. Нужно было всего лишь убить время... нет, сократить - между мной и тобой….
Я даже сделала татушку на бедре. Она начиналась первыми словами этого неотправленного письма - «My dear Andrew,» Ты ведь помнишь, мне всегда нравился готический шрифт с кельтским орнаментом, хотя слышала, что готика теперь устарела… Художник-китаец, конечно же, сделал ошибку в твоем имени.... Пришлось колоть заново. Я сердилась, страдая от запахов и брезгливости….
Я начала писать тебе из неуютной студии знаменитого на всю Москву Саши К. Меня отвлекали капризные модели, не давая сосредоточиться и я жутко раздражалась. Мы благополучно закончили съемку для большого глянца, и какой-то человек, прилизанный и гладкий, долго расшаркивался, восхищаясь результатом. Он пригласил нас на вечеринку... Смешные грустные люди.
Я еще долго видела на городских баннерах свою работу. Они напоминали мне о тебе.
Я царапала это письмо на мерзлом оконном стекле, провожая абсолютно чужого человека, с которым провела уйму времени... Зачем он был в моей жизни?..
Я писала это письмо в Шереметьево, улетая за несколько тысяч километров от себя и своих болезненных метаний. Наш рейс задержали, и я зашла в крошечный ирландский бар. В качестве комплимента принесли латте, твой любимый со взбитой молочной пенкой, и я заказала еще один. Это был полуденный ланч на двоих. Ты будто сидел напротив, усталый и счастливый. Представляю, как нелепо мы выглядели со стороны... За соседним столиком курил мужчина, моложавый и подтянутый. Он тихо говорил по телефону, недовольно морщась, словно получая в ответ совсем не то, чего ждал. На секунду мы пересеклись взглядами…. Это мог быть ты….
Последнее письмо я рисовала мелком на весеннем асфальте, но так и не успела отправить, потому что опять пошел дождь...»