Разыгралась непогода, затянули тучи небо, пахнет сплетнями и солью наш портовый городок. По тавернам нынче ходит то ли быль, а то ли небыль: говорят, вернулся в гавань этот странный паренёк. Говорят, что он приходит вместе с ветром, вместе с бурей, что его разбитый клипер снова видели у скал. Он высокий, загорелый, синеглазый, много курит. Говорят, его улыбка смахивает на оскал.
Он пробудет здесь недолго, аккурат до полнолунья. Он в таверне захудалой будет молча пить и ждать. Стороной его обходят пышногрудые колдуньи, воры, нищенки, и маги, и простой народ, и знать. Нынче снова его имя повторяет каждый встречный, и твердят в порту зеваки, кэп, мол, снова прибыл в город. Ходит слух, на нём проклятье, путь его далёк и вечен, говорят, его сам дьявол покарал за спесь и гордость...
Что молва людская? Шорох. Будто ветер бесшабашный пронесётся, да и сгинет, не оставивши следов. Только слышишь, ровно десять бьют часы на старой башне. Слышишь? Волны разыгрались у скалистых берегов. И безумный, дикий танец заведут морские черти, закривляются бесстыже в ярко-синем, топком взоре. Он поднимется и выйдет. В кабаке запахнет смертью, в городе запахнет бурей...
Души переполнит море.
Ведь когда смурные тучи вечер выкрасит багровым, забредёт в сердца тревога, позовёт в далёкий путь. Нас найдут - но только позже, по следам, по каплям крови... В наших душах бьётся море, разъедая солью грудь. Мы уйдём навстречу шторму, мы оставим эту гавань, ровно в полночь полнолунья мы поднимем паруса. Говорят, на нас проклятье, говорят, ведёт нас дьявол, только что нам этот дьявол? Морем мечены сердца. Нам ничто молва людская, не страшны нам боль, усталость, мы не ведаем ни жажды, ни болезней, ни печали. Нам обыденное чуждо, лишь одно у нас осталось, только имя капитана...
"Ван Дер Декен" - шепчут скалы.