Из множества влюблённостей одна
не угасает в лет круговороте,
и каждый день с утра и допоздна
со мною тот, кого вы мной зовёте.
Мне кажется, красивей он, чем врут
все зеркала, анфас лишь отражая,
ленив, как я, но делает свой труд,
от лени никому не возражая.
Пусть богом не дано ему ума,
и память будто решето дырява,
но это не болезнь и не тюрьма:
и дураки на жизнь имеют право.
Я многое ему, любя, прощал,
включая то, чего прощать не вправе,
и сам порой так много обещал,
но обещанья – ложь в благой оправе.
Мы вместе с ним – как целое одно,
как лёд с водой при нулевой погоде,
как краска и под нею полотно,
как палуба и трюм на пароходе.
И нас не различить со стороны:
где он, где я – мы путаемся сами,
вернее, мы – как стороны Луны:
одна – в тени, другая – перед вами.
Когда-нибудь судьба разлучит нас:
один сгорит, другой уснёт навеки,
один пополнит атомов запас,
другой – запасники библиотеки...
Пусть про себя неблагозвучна речь,
и о любви писать я не умею,
но я люблю, как любит ножны меч,
который оголить я не посмею.