Пучки посеребрённых трав
На берегу реки, где прошлым
Пропахло всё...
О, как ты прав,
Что жребий не тобою брошен!
И не на этом берегу,
Но свет всё тот же — лунный, тихий,
И звёзды за водой бегут,
На память оставляя блики.
Ты прав — их бег прочесть нельзя,
Не хватит слов, не станет воли,
И кто-то скажет за глаза:
Ты раб судьбы давно — не воин...
И только памятью и жив
Среди отшельнической спячки,
Где дела нет до звонкой лжи
И нет сверканья слов-стекляшек.
Где можно так вот до утра
Баюкать свет от лунной броши
Среди задумавшихся трав,
На берегу реки и в прошлом.
*
Пронзает глубина лазури,
Как чей-то беспристрастный взгляд.
Дышу я или может умер,
И надо мной сомкнулась гладь
От всех надмирных океанов,
Где не бывает бурь и волн.
Где можно жить, а можно кануть,
Как тает колокольный звон...
Стремясь к неведомым октавам,
Тянуться ввысь и замолчать...
Синеет небо, жухнут травы —
Лазурь и жёлтая печаль.
За шаг, всего за шаг до веры:
В лазури не кустится зло,
И не живут цветы Бодлера
И в самый пасмурный сезон.